«Сандал», которого не было - Данил Корецкий Страница 16

– Судя по всему, этого исключать нельзя… Наше прикрытие, похоже, не работает, – сказал Граф.

– Да, иначе нас бы не привезли сюда.

– Это точно. Ну, на допрос вызовут, все прояснится! – изобразил уверенность Граф.

Но на допрос их не вызывали. Лишь немногословные конвоиры, явно не из начальствующего состава, вывели пару раз на улицу, в деревянный туалет, да бросили арестантам сухпаек, один на всех. Причем, выводили только бегом и с опущенной головой, так что особо вокруг не осмотришься.

На следующий день, ближе к обеду, дверь бункера открылась, и сверху донесся голос:

– Аюбов, на выход!

– Ну, начинается новый этап, – вздохнул Граф.

– Бегом! – крикнул один из конвоиров. – А то и прикладом схлопочешь!

Аюба завели в стационарный металлический вагончик, расположенный чуть дальше, чем туалет. За столом сидел следователь Красковский, аккуратно разложивший перед собой бумаги. У торца приткнулся особист Бараков.

Внутри было тепло, по сравнению с подвалом даже жарко. Вдоль стены тянулась труба парового отопления. «От домового котла или какой-то кочегарки обогревается, – автоматически отметил Аюб. – Хоть согреюсь…»

– Чего головой крутишь? Садись! – указал следователь на стул, стоявший посреди вагончика.

Аюб сел.

«Судя по тону, хороших новостей для нас нет, – отметил он. – Что же происходит?!»

– Итак, начнем сначала! – сказал капитан. – Назовите свою фамилию, имя и отчество!

– Аюбов Шарип Мурадович.

– Являетесь ли вы военнослужащим?

– Да. Я же говорил – свяжитесь с войсковой частью 88606!

– Мы направили запрос в Министерство обороны. Такой части не существует. Ни ты, ни ты твои друзья в списках военнослужащих не числятся. Мне вот просто интересно, на что вы рассчитываете? Вертолет без идентификационных номеров! Один из изъятых у вас автоматов проходит по учету как утерянный на разбитых артиллерией складах, а другой был в партии оружия, проданного в Йемен! Вы нас совсем за дураков держите?

Аюб пожал плечами и чуть поморщился – рана еще давала о себе знать.

– Какой вертолет прислали, на том и летели. А автоматов мы изъяли немало трофейных…

– Ты в этой группе старший? – подключился контрразведчик.

– На данный момент – я.

– На данный моме-е-е-ент… Хватит уже! Перестань витиевато выражаться, тебе не идет. Или ты думаешь, наше отношение к вам всегда будет таким хорошим, как сейчас? Вас не бьют, не прессуют… Пока. Так зачем подставляешь своих людей?

Аюб молчал.

– Ты же понимаешь, рано или поздно мы найдем тех, кто расскажет про ваши художества на территории республики? – дожимал его следователь. – Проведем очные ставки и все остальное… Сейчас возобновили дело об обстреле колонны федеральных сил, примерим гильзы к вашим автоматам. А пока все это будем делать, вас отправим в следственный изолятор.

Аюб на минуту задумался.

– Но я сказал правду, – продолжил он. – Свяжитесь еще раз с Министерством – там есть люди, которые должны знать. Или дайте, я сам позвоню в вашем присутствии!

– Совсем охреневший! – возмутился контрразведчик. – Я тебе только «звонок другу» организовать могу запросто!

– Только без меня! – поднял ладонь следователь. И повернулся к Аюбу: – Скажи, куда и кому звонить – я все проверю!

А действительно, куда звонить?

– Да я не знаю, просто вырвалось в горячке, – поправился Аюб. – Только наш командир знал, с кем держать связь.

– Так ты же сказал, что ты и есть командир? – тут же уцепился за оговорку Бараков.

– Я старший здесь, в нашей группе. А командир Мухтарыч. Найдите его!

– Иди и подумай хорошенько! – сурово сказал контрразведчик, делая знак стоящему у двери конвоиру. – А ты веди следующего. Может, кто-то из них умнее окажется!

Аюба увели.

– Ты думаешь, они действительно из НВФ? – спросил следователь, когда они остались наедине.

– Откуда же еще?! – вскинулся Бараков.

– А с каких это пор боевики летают на вертолетах? – задумчиво спросил Красковский. – И эти вертолеты сбивают другие боевики?

– Всякое может быть! – махнул рукой контрразведчик. – Стечение обстоятельств, ошибка, да мало ли что еще…

– На месте крушения боевики дострелили одного раненого, – упрямо продолжал рассуждать следователь. – Что ж это они – сбивают своих, убивают своих? Странно как-то. А объяснил этот парень все вполне логично. Есть, правда, неувязки… Только знаешь, на что это похоже?

– На что?

– На глубоко законспирированную и строго секретную операцию, о которой знают только несколько человек!

Бараков с сомнением покрутил головой.

– Наша служба об этом бы знала в любом случае! Но мы ничего не знаем!

– Может, ты не знаешь, а есть люди, которые знают, – стоял на своем следователь. – Только они находятся в тени до поры до времени.

Мухтарыч

Пленника сгрузили с лошади у дома Висхана.

– Шамсутдин, выгоняй джип из гаража, поставь пока под навес! – приказал он сыну. – И раскладушку принеси!

– Разве мы его не в подвале держать будем?

– Здесь побудет, пока точно не узнаем, кто он! Вдруг свой? Гараж теплый и замок надежный – и никуда не денется, и обижаться не будет.

– А если он муртад? ^[11]

– Значит, поступим так, как угодно Аллаху! Хватит болтать! За дело!

Шамсутдин открыл ворота гаража, сел в машину и включил зажигание. Хотя джип был и не новый, отобранный отцом у заезжего предпринимателя еще до начала первой войны, двигатель работал исправно. Потом пришлось через работавшего в милиции русского соседа сделать документы, чтобы шайтаны при зачистке машину не отобрали. Это обошлось не так уж и дорого, тем более что затраты были с лихвой компенсированы: после первого ухода федералов отец убил соседа и забрал все, что у него было. Хотя милиционер успел семью отправить за пределы республики, видимо, деньги и ценности жене не доверил: отец принес несколько пачек долларов и рублей и горшок с золотыми изделиями… Да еще и дом продал. Вот поэтому и хватило денег на «Иглу». Правда, отец еще взял хороший выкуп за заложника, захваченного на границе со Ставропольем. Его, правда, держали в подвале, а не в гараже, и Шамсутдин с Мусой отрабатывали на нем приемы рукопашного боя. Так и накопил на самонаводящуюся ракету. Отец хозяйственный, умеет деньги делать. А теперь и положение получит…

Машина мягко выехала во двор, на бетонную площадку.