Каждому своё 2 - Сергей Тармашев Страница 16

Личный состав приободрился, и полковник отправил людей выяснять состояние выживших и наличие материальных средств. Вскоре оказалось, что он единственный старший офицер из всех уцелевших. Основную часть командного пункта, включая отсек управления, уничтожило мгновенно. В единственном сегменте, не погибшем сразу, размещался инженерный отдел, служба обеспечения, взвод охраны и относящиеся ко всему этому технические и складские помещения, быстро сожранные огнем. В общей сложности погибло более ста человек, еще двенадцать получили тяжелые ранения и без серьезной медицинской помощи вряд ли переживут интоксикацию антирада, до которой осталось чуть более четырех часов. Медиков нет, медикаменты на исходе, из оставшихся в живых наиболее обученными в этом плане являются его спецназовцы, и они уже сделали все что умели.

В итоге боеспособного личного состава в его распоряжении оказалось тридцать восемь человек, из которых без контузий были только четверо спецназовцев, являющихся опытными сержантами-контрактниками, и пятеро инженеров. Инженеры были молодыми, но толковыми офицерами в званиях до капитана включительно, и благодаря покойному майору дело свое знали. Помимо них имелось несколько мелких технических специалистов из службы обеспечения, остальные особой пользы не представляли. Разве что контрактники из взвода охраны были неплохо обучены работе со штурмовыми комплектами, что позволяло использовать их в качестве тягловой силы, пока не сядут аккумуляторы экзокорсетов, а после того, как сядут, – в качестве носильщиков. Самих штурмовых комплектов в его распоряжении оказалось восемнадцать штук плюс контейнер с запасными батареями, которых хватит на трое суток. Тяжелого оружия не имелось, стрелкового набралось два десятка единиц, не считая вооружения спецназовцев и инженеров. Со скафандрами дела обстояли несколько лучше, их имелось три десятка, что было больше, чем стоящих на ногах людей, но в итоге выходило, что раненые остаются без средств защиты.

Но тут выяснилась главная проблема: в его распоряжении не имелось ничего, что позволило бы безопасно перенести интоксикацию и обязательный после нее восстановительный период. Иными словами, через четыре часа их всех тут скрутит пополам, и кто после этого доживет до следующего приема антирада – непонятно. Зато абсолютно понятно, что если интоксикация застанет их на поверхности, то до следующего приема антирада не доживет никто. Эта информация выбила Брилёва из колеи, и в тот момент ему с трудом удалось не поддаться нахлынувшей панике. Он упорно искал способы выжить, но по всем расчетам выходило, что их нет. Радиоактивный фон слишком высок для того, чтобы находится в нем без антирада. Без препаратов за сутки радиация убьет всех даже в скафандрах высшей защиты. Если пойти на передозировку и принять антирад сразу по истечении первого цикла, то есть через четыре часа, то в его распоряжении суммарно будет двенадцать часов. Что фактически ничего не дает, потому что неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы добраться до ведущей на поверхность законсервированной шахты, запустить лифты, вскрыть замурованный выход наверх и добраться до складов Росрезерва, до которых почти двадцать километров. Вряд ли на все это хватит времени. Более вероятно, что второй цикл антирада закончится где-то на полпути, и это конец. Можно решиться на третий цикл подряд, но это гарантированное повреждение внутренних органов, которое можно не пережить.

– Товарищ полковник, – зам погибшего начальника инженерного отдела подошел к лихорадочно размышляющему Брилёву, – больше ждать нельзя, скоро дым начнет поступать в тоннель. Отсюда надо уходить.

– Уходить? – Тихо паникующий полковник с трудом удержался от перехода на крик. – Куда?!

– В шахту, – инженер кивнул куда-то в зияющее темнотой чрево тоннеля. – Если она уцелела.

– И что потом? У нас осталось менее четырех часов! Выходить на поверхность бессмысленно, у нас нет средств для пережидания интоксикации. Предлагаете идти к Росрезерву под передозировкой?

– Нет, – инженер опасливо покосился на заполняющий бункерную полость океан желтого дыма, опускающийся все ближе к тоннелю. – Если шахту не засыпало, мы закупоримся в ней. Там уровень радиации будет меньше, может, ее не будет вообще. Но это если успеем закупориться до того, как дым пойдет в тоннель, потому что с дымом туда начнут поступать горячие радиоактивные вещества.

– Что вы предлагаете? – Брилёв понял, что у инженеров есть план, и мгновенно взял себя в руки. Их разговор идет в ближнем эфире, его слышат все, кто в скафандрах.

– Дойти до шахты и первым делом закупориться в ней, насколько это возможно. Переждем интоксикацию. Дождемся следующего цикла и попробуем вернуться сюда за топливом.

– За топливом? – Полковник бросил взгляд на скомканный бункер. – А от него что-то осталось?

– Не знаю, – неуверенно ответил офицер. – Вообще цистерна хорошо защищена, там подпружиненный каркас, двойная термоизоляция и собственная автономная система пожаротушения. Система не сложная, поэтому надежная, электроники почти нет, срабатывает при повышении температуры термоизолятора сверх расчетной. Если цистерну не раздавило в момент взрыва, то могла и уцелеть. Она же в нашем сегменте находится, на один уровень ниже входа. Только сейчас туда не подойти, горит все. Надо ждать, когда пожар закончится.

– Оно сгорит к этому моменту вместе со всей своей системой безопасности.

– Может, и нет, – возразил инженер. – Бункерная полость оказалась замурована под землей еще после первого попадания. Сейчас концентрация продуктов горения растет с каждой минутой, а содержание кислорода падает. Я думаю, часов через пять весь кислород выгорит, и пожар прекратится.

– То есть в шахте кислород тоже выгорит, – понял Брилёв. – Автономный запас скафандров рассчитан на сутки. Вы уверены, что нам его хватит?

– Не хватит, – подтвердил инженер. – Но если мы загерметизируемся в шахте, то сможем его сберечь и дышать через внешние фильтры воздухом, который сейчас есть в шахте сам по себе. Оборудование у нас есть, все, что мы подготовили для осмотра шахты перед попаданием, было собрано у выхода и уцелело.

– Тогда сделайте это! – Полковник поднялся с пустого контейнера и повысил голос: – Всем остальным – общее построение! Уходим к старой шахте!

Люди собрались быстро, Брилёв разбил личный состав на команды, назначил старших и распределил обязанности. Покойный майор заранее предусмотрел для телег возможность передвигаться по рельсам, с помощью экзокорсетов их установили на пути, погрузили раненых и отправили следом за инженерами. Остальные выжившие навьючились тем, что было спасено из огня, и вереница нагруженных людей в скафандрах высшей защиты потянулась вглубь освещаемого нашлемными фонарями мрачного тоннеля.

Идти по тоннелю было трудно и страшно. Лучи света выхватывали тянущиеся по стенам и потолку глубокие трещины, сверху то и дело сыпались струйки земляного крошева, на путях часто попадались обломки обделки потолочного свода. Приходилось останавливаться, очищать рельсы и двигаться дальше. В итоге двигались медленно, и каждую минуту Брилёв ожидал увидеть перед собой глухой завал, навсегда запечатывающий его в каменной могиле на глубине в полтора километра.