Царь без царства - Всеволод Алферов Страница 16

– …дорогу! Дорогу хлысту Джамайи!

Крик, щелканье плетей, ржание и бряцанье оружия на миг разбудили Первого, но кошмар и не думал кончаться – даже стал еще ярче и подробней.

На сей раз он вернулся из путешествия, и Име́нра, его любовница – или спутница, как это называют в Круге – встречала его в покоях Верховного.

Самер отдал последние распоряжения капитану охраны, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать Ндафу в Бездну и скорее обнять чародейку. Когда он наконец отделался от воина, та ушла в дальние комнаты, приглашая его следовать за собой.

Именра не стала зажигать лампады. Вместо этого она распахнула ставни, глядя на залитый лунным светом дворик, предназначенный для прогулок и медитаций Верховного. Среди темных кущ виднелись статуи чародеев прошлого, в ночи мрамор мерцал собственным голубоватым светом.

Самер встал позади нее, обвил руками, вдыхая знакомый запах. Порой ему казалось, что они слишком долго вместе, что ее плоть перестала будоражить, но сейчас одно прикосновение заставило его сердце биться чаще.

– Удачная поездка? – негромко поинтересовалась чародейка.

– Пожалуй, да. Убийцы в беспамятстве, я доставил их на царский суд. Угрозы нет. Думаю, даже советникам понравится, – он наклонился и легонько коснулся зубами мочки ее уха. – Тебе ведь нравится, когда царь благодарен?

– Я думала, ты захочешь отдохнуть с дороги.

– Захочу. Я и сейчас отдыхаю.

Чародейка обернулась, развязывая стягивавший платье кушак.

Ее губы были прохладными, а дыхание пахло лимонной водой. Когда маг попытался отстраниться, чтобы взглянуть на знакомые черты, она ему не позволила. Он положил ладонь на стену за ее спиной и хотел распрямиться, однако ее пальцы сомкнулись на запястье, и прикосновение дышало холодом, как знаки Алида.

С каждым вздохом его сила утекала, на лбу выступил липкий пот, а плоть как будто плавилась, но поцелуй все длился, стылое прикосновение, через которое из него вытекал Дар.

Так вот, что чувствует жертва кормления? Задыхаясь, Самер вспомнил, что чем дальше, тем сложней сопротивляться, пока от тела не останется иссохший, похожий на мумию остов.

Но как? Как она стала одной из них?

Губы жгло, с такой силой маг их закусил, когда пение жрецов в храме Солнечного Владыки достигло крещендо, и он проснулся. Долю мгновения ему казалось, что полуденная песнь – это часть кошмара, далекий стон. Но холодный пот и впрямь выступил на лбу. Сбившиеся покрывала спеленали руки и ноги.

В дверь гостевых покоев постучали.

Ндафа, будь он неладен! Этот человек преследует его во сне и наяву. Выпутавшись из промокших от пота покрывал и набросив на плечи ковву, Верховный босиком прошлепал к двери. Темнокожий капитан был не один: рядом переминался с ноги на ногу вчерашний маг-защитник.

– Боги воплотились в вас, мудрый! – как заправский дворецкий, возвестил воин. – К вам посланец из обители.

Когда юнец увидел, что всемогущий Первый встречает их в кое-как перепоясанной ковве, на его лице отразилось смятение. Ндафу это, кажется, забавляло. Самер, еще наполовину здесь, а наполовину во власти кошмара, приказал коротко:

– Говори.

– Мир вашему дому! – затараторил мальчишка. – Меня послала глава обители. Пленники, мудрый… они умерли.

– Как? Кто допустил?

Маг понял, что сморозил глупость. По крайней мере, капитан не оплошал.

– Когда это произошло? – сразу посуровел Ндафа. – И как?

– Я… мы не знаем. На рассвете их подняли в клетке на половину глубины Алида. Как вы приказывали. Наш целитель накормил их и напоил. Когда мы решили спускать их… это было ползвона назад… они уже умерли.

В гостевом покое повисла тишина. Стало слышно, как гудит, запутавшись в занавесях, оса. Темнокожий воин сжимал и разжимал кулаки, и малец как будто съежился.

– Вы… наверное, вам лучше поговорить с целителем? – предположил он.

– Не думаю, – холодно ответил Самер. – Не сейчас. Спасибо, юноша, можешь передать, что я еще раз навещу Хоран. Но не сейчас.

Ндафа подождал, пока мальчик раскланяется и оставит их, и лишь тогда спросил:

– Мы что, не будем трясти целителя?

Верховный пожал плечами.

– Ты еще надеешься? Я ночью осмотрел обитель, вошел в сознание полудюжины магов и потратил бездну времени. И что, из этого хоть что-то вышло? Нет, все не то… Меня волнует, что происходит в городе.

Капитан ждал пояснений. Проклиная сонный туман в голове, Самер с отвращением посмотрел на смятый шелк постели и начал одеваться.

– Ндафа, ты хороший телохранитель, – признал Верховный, – ты правдами и неправдами служил отцу и знаешь, как обстряпывают дела вельможи. Но, видят боги, ничего не смыслишь в магах! А с тех пор, как я стал Первым и переманил тебя в Круг, ты не успел нас изучить. Думаешь, мы книжники и исследователи? Что мальчик, которого ты знал, стал ученым?

– А что, не так?

– Давно уже нет! Да, мы придумали зрительную трубу, новые плавильные печи… все это было бездну лет назад. После смуты мы сидели взаперти и только и думали, как бы выжить. Двадцать лет маги горбатились на стройках, как каторжники, а Верховный подкупал вельмож, заводил прознатчиков и плел интриги при дворе.

Грубое лицо Ндафы осталось непроницаемо, но Первый понял: островитянин не знает, к чему клонит хозяин.

– Круг очень изменился. Ни на миг не поверю, что в этой пустой, забытой богами обители придумали что-то новое. Весь Круг за двадцать лет не сподобился ничего придумать. Это знание им вручили. Подарили.

– Да что подарили-то? – вырвалось у воина. – Я ничего не смыслю, но даже я слышал про это… кормление. Кровавыми колдунами пугают детей.

Самер вздохнул.

– Еще я знаю, что Круг ловил своих же чародеев на запретных чарах, – продолжил Ндафа. – Кое-кого даже наказали. Лет десять назад… я точно помню! Был суд над колдуном-убийцей, вы сами же его казнили.

– Вот и я говорю: ни беса не смыслишь, – чародей усмешкой сгладил резкость слов. – Запретные чары разные, а ты этой разницы не видишь. Большую часть запретили не мы сами, а Черный Азас, и это не кровавые ритуалы. Только то, что мешало ищейкам держать нас в кулаке. Вполне безобидное. Например, иллюзии. Да, мы сами за них карали. Потому что все держалось на волоске, понимаешь? В любой миг Азас мог довершить начатое! Если многие и применяли запретные чары, это не значит, что кормление кровью – обычное дело в Круге.

– Кормление старше, я правильно понимаю?

– Да, мы наложили запрет давно. Наверное, сотни лет назад. Потому что это… это отвратительно! – Самер повел плечами, вспомнив сон. – Когда ты пьешь из человека силу, ты впитываешь его личность, воспоминания. Если пить силу животных, скоро сам замычишь, как бык. Кормление похоже на людоедство. Такое… призрачное людоедство, понимаешь? Я не могу объяснить лучше.