Джек/Фауст - Майкл Суэнвик Страница 16

Он был готов читать лекции до хрипоты. Он рассказывал для всех, кто готов был его слушать. Однако слушали немногие.

Когда на смену зиме пришла весна, количество студентов на его лекциях заметно сократилось. Шалопаев и гогочущих олухов поубавилось, когда занятия стали более сложными и требовали большего сосредоточения. Наконец осталась только кучка самых многообещающих молодых людей. И, конечно, Вагнер. Со стороны - как и при взгляде изнутри - казалось, что их неправдоподобно мало. Ради двоих из них, которые не знали латыни - и потому прогуливали другие курсы - Фауст читал лекции на старом добром немецком. Что лишь усиливало презрение со стороны научной общественности.

Во время лекций Вагнер делал заметки, которые его учитель намеревался переработать в учебники. Поскольку денег, чтобы их переплести, не было, Вагнер связывал листки веревкой, выпрошенной у снисходительного мясника. А долги Фауста росли как на дрожжах.

У ученого ушло так много денег из гонораров за обучение, что в целом он потратил больше чем за год вперед. Торговцы, ничего не ссужавшие в кредит, быстро прекратили с ним все дела. Хитрость заключалась в знании сезонных ритмов бедности и прихода денег для всех профессий, потому что в кредит можно дать перед предстоящим притоком денег, но следовало отказать, если такой приток не ожидался. Задолженность Фауста уже превысила все возможные сезонные колебания. Никто больше не давал ему в долг. Но все же кое-кто соглашался работать за его обещания.

Оставшееся он тратил очень осмотрительно, заботясь в первую очередь о том, чтобы работа над воздушным шаром не останавливалась.

Наконец в один погожий и теплый весенний денек, незадолго до экзаменов, распространилась новость: воздушный шар готов. Вагнеру вручили щетку, ведро клея и рулон наспех намалеванных афиш и послали в город, чтобы оклеить стены извещениями:

ПРИХОДИТЕ - И УВИДИТЕ СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ ПОДЪЕМ «ДЕДАЛА»

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОСВОБОДИЛОСЬ ОТ ТИРАНИИ ЗЕМЛИ ДРЕВНЯЯ МЕЧТА СТАЛА ОБЫДЕННЫМ ФАКТОМ СМЕРТНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВОСПАРЯЕТ ОРЛОМ О - о - о - о - о - о - о - о - о - о - о - о - о - о - о - о! ЭТО ЧУДО БУДЕТ ЯВЛЕНО В ДЕНЬ ВОЗНЕСЕНИЯ РЫНОЧНАЯ ПЛОЩАДЬ | | В ПОЛДЕНЬ

- Что это за новое кощунство? - грозно осведомился брат Иосафат. Он остановил Фауста на улице и резко сунул афишу ему под нос, слишком близко, чтобы ее можно было прочесть, но не настолько, чтобы ученый не разглядел размеры и мощь огромного кулака монаха. Фауст улыбнулся.

- Подожди и увидишь.

- Летают только птицы, ангелы и святые. А ты ни то, ни другое, ни третье.

- Да, я не ангел и не святой, не стану спорить. Но, по-моему, птица не такая уж сложная штука. Да ты и сам не менее причудлив, чем птица, как я погляжу.

Не сдержав гневного вопля, брат Иосафат смял афишу и швырнул ее Фаусту в лицо. Повернулся и стремительно удалился.

Воздушный шар, медленно наполняясь воздухом, раздувался и поднимался над рыночной площадью, словно из земли высовывалась огромная голова, плод галлюцинации. Фауст приглядывал за тем, как Вагнер поддерживал огонь под приспособлением из гибкого рукава и кожаного раструба, направляющим горячий воздух. Плавными рывками воздушный шар отделился от земли, натянув удерживавшие его канаты. Теперь он рвался ввысь.

Собралась огромная толпа. Ее сдерживала шеренга студентов - все это были добровольцы, жаждавшие принять участие в удивительном представлении, и что бы они ни думали о рассудке Фауста, каждый из них был одобрен Мефистофелем как заслуживающий доверия.

Воздушный шар продолжал увеличиваться. Льняная ткань была сострочена из трех круговых кусков: черный сверху, затем голубой и после - строгий белый. Шар был густо пропитан эластичным клеем, поэтому мог удерживать горячий воздух.

- Лучше бы, конечно, шелк, - пробормотал Фауст, глядя вверх, - и еще неплохо бы использовать водород.

- Водород? - спросил кто-то из студентов.

- Его предостаточно в воде. Но лучше всего - гелий.

Фауст стоял рядом с плетеной корзиной.

Двое студентов хулиганского вида - Фриц и Карл, оба любимчики Фауста - держали наготове топорики, чтобы обрубить державшие шар канаты. Рядом мрачно стоял третий, Ганс Меттерних, которому Фауст сказал, что если он проявит свою обычную ловкость, то при всем народе оттяпает себе левую ногу или, что еще хуже, опрокинет корзину и вывалит пассажира на землю.

- Ждите моего распоряжения, - весело произнес Фауст, грозя им пальцем. - Иначе воздушная карета умчится без меня.

Воздушный шар наконец наполнился, и гибкий рукав отбросили в сторону. Теперь напуганная толпа смотрела вверх, на то, что висело над ними, - на наполненные воздухом матерчатые круги, выглядевшие как уставившийся вниз чудовищный глаз. Фауст забрался в корзину, и этот глаз слегка опустился, а затем снова поднялся.

Кто-то в толпе схватил камень с намерением швырнуть его в воздушный шар. Ганс, с большей ловкостью, чем когда-либо проявлял на учебных занятиях, заломил потенциальному противнику руку и прижал его к земле. В один миг настроение толпы изменилось. Брат Иосафат протиснулся сквозь собравшихся к Гансу и его прижатому к земле сопернику. В нескольких местах вспыхнули потасовки. Вагнер приладил к шару балластные мешки; теперь он повернулся, чтобы присоединиться к студентам.

Но Фауст схватил Вагнера за пояс и оттащил его назад.

- Нет, нет, мой юный друг, - сказал он с радостью. - Ты служил мне хорошо и преданно - и должен получить свое вознаграждение.

Ученый пребывал в отличном настроении; казалось, происходившее забавляло его, словно все вокруг было какой-то громадной шуткой, понять которую можно было лишь с расстояния.

Втаскивая испуганного Вагнера к себе в гондолу, Фауст махнул рукой своим юным помощникам с топориками.

- Давайте! - крикнул он. Сверкнули лезвия, два сильных удара обрубили канаты.

Воздушный шар двинулся вверх.

Он поднимался медленно, перпендикулярно земле, так что не возникало ощущения, что он движется. У Фауста создалось впечатление, что земной шар очень плавно уходит от него, пятясь. То, что мгновение назад выглядело как шайка разбойников, теперь стояло молча в благоговейном изумлении. Ганс и его противник прекратили драку и, разинув рты, глядели вверх.

Упав на колени, брат Иосафат воздел руки к небесам и начал громко молиться, взывая прекратить жестокое нарушение естественного порядка.

- О Боже, низринь этих летателей! - зычно ревел он. - Пусть мстительные ангелы собьют с неба это богохульство!

Среди спокойных лиц, уставившихся кто вверх, кто вниз, один из них, художник Кранах, начал неистово рисовать, суетливо то поднимая голову к небу, то опуская взгляд к бумаге, в то время как его руки бегали по листку. Взлетел камень, но не долетел до воздушного шара. Того, кто его бросил, Фриц, Карл и Ганс повалили на землю. Вздымались и опускались тяжелые кулаки.