Чинди - Джек Макдевит Страница 16

— Как насчет «Ренди Энди»? — послышался женский голос.

Дэвид попробовал взять еще несколько аккордов, произведя взрыв света и звука, и закончил разминку.

— Слишком громко. Сегодня вечером я не в настроении.

— «Мейкон-сити бар», — предложил чей-то баритон.

Бет рассмеялась.

— Отчаянная собралась компания, Дэвид.

Пара воодушевила и взбодрила публику.

Она стояла неприступно

У стойки «Мейкон-сити бара»,

Она украла мое сердце,

И я навеки стал другим,

Навеки стал другим,

С тех пор, как она стояла неприступно

У стойки «Мейкон-сити бара»

Совсем скоро все собравшиеся пели и танцевали. Хатч и Пастор тоже присоединились к ним. Пел Броули страшно фальшиво, но знал об этом и, возможно, старался подчеркнуть это, стремясь произвести впечатление. Хатч рассмеялась, и он усмехнулся. — Мне просто нужно распеться, — сказал он.

Хатч радовало его общество и его объятия. Она давно уже не была близка ни с кем, кто мог вызывать такую чувственную электризацию.

Бет играла; собравшиеся буквально ревели. Они уже спели «Любовница с гор» и «Экспресс», весьма воодушевляющую вещицу о бесшумно скользящих поездах. А еще: «Глубоко в городских подземельях», «Уходит последний мужчина» и «Вверх по дуге».

Бет восседала на помосте рядом с ними, собирая заявки, иногда исполняя песни по собственному выбору. В середине «Гимна миротворца» ей на глаза попался Пастор, и она поманила его к себе. Он взглянул на Хатч, стараясь оценить ее реакцию.

— Иди, — разрешила она, изображая беззаботность. Может быть, Хатч и не была самой красивой женщиной в этой комнате.

Они спели про «Дальновидного Джека», который был «преданным и верным, пока был у меня на глазах». Песня кончилась, и Бет отпустила Пастора. Но, заканчивая вечер «Ацтеками», она не сводила с Пастора глаз, не скрывая своих вполне определенных намерений.

Во время перерыва они решили, что натанцевались. Он проводил Хатч до стоянки такси и смотрел совершенно невинно, когда она предположила, что он одержал очередную победу.

К этому времени дождь заметно разошелся. Они летели почти сквозь ураган. Пастор казался очень задумчивым.

— Хатч, — поинтересовался он, — ты, случайно, завтра не свободна?

— Я лечу в Принстон, Пастор, — ответила она, — повидать маму.

— О-о-хо-хо.

— А почему ты спросил?

— Могли бы вместе пообедать. — Он пожал плечами, будто отбрасывая все проблемы целиком. Неудачная мысль. Следовало бы знать, что ты будешь занята .

— Она ждет меня, Пастор. Мы не виделись уже год. Я действительно не могу отменить эту поездку.

То же ей подсказывало и чутье. Не стоит торопить события. Не стоит, если она действительно заинтересована в нем.

— Хотя вот что я думаю. Я вернусь в пятницу. Может, тогда и встретимся?

— Хорошо, — легко согласился он. — Позвони, когда приедешь.

Такси приземлилось на плоской крыше ее отеля. Пастор попросил подождать, вышел и проводил ее до дверей номера. Хатч открыла дверь и повернулась к нему, не раздумывая, пригласить ли его к себе. Они оба выпили лишнего.

— Спасибо, Пастор, — сказала она. — Вечер был просто чудесный.

— Мне тоже понравилось. — Он наклонился и запечатлел на ее лбу невинный поцелуй, приоткрыв губы и позволив им задержаться ровно настолько, чтобы впитать частицу ее огня.

Этот малый знает, что делает .

Затем, приняв на себя всю тяжесть решения, он отступил.

— Ты удивительная, Хатч, — произнес он. Повернулся и удалился широким шагом.

Продолжая бороться с ощущением, что вела себя словно идиотка, Хатч посмотрела, как он исчез в лифте. Затем медленно закрыла дверь и подошла к окну. Минуту спустя в ночное небо поднялось такси, делая широкий разворот по дуге в сторону Хрустальной башни.