Срезающий время - Алексей Борисов Страница 16

За электростанцией на свободнопоршневом двигателе Стирлинга пошли станки. С этого момента я готов был плюнуть на всю конспирацию и звать помощников. Чугунная станина токарно-винторезного станка настолько тяжела, что даже если выполнить строповку, как того требует техника безопасности, – есть вероятность потери кран-балки. И это еще не все, сам ящик забит всевозможными предметами так, что кубического сантиметра свободного пространства не найти. Еле-еле, используя домкраты и стволы деревьев, я вытянул его, а дальше пошло как по накатанной. Только успевай тележку подводить. Утро застало меня за чисткой колесиков этой самой тележки и когда идущие из Абраменок на стройку крестьяне собрались вокруг, я отложил отвертку и сказал:

– Чего ждем, товарищи? Берите лопаты и выравниваем полотно дороги.

Девять человек подсыпали углубления колеи, срезали выпирающие места и, прокатывая по окончании оцилиндрованное бревно, добились относительно ровного участка. Так что после обеда запряженная в упряжку пара волов доставила на строительную площадку все ящики до единого. Вот дальше началось смятение в людских душах. Всем стало интересно, что скрывается за листами серебристого металла, особенно Клаусу. Тот как кот обходил ящики, царапал и стучал ногтем, даже принюхивался, после чего спросил:

– Какая-то новая латунь?

«Сейчас, – подумал я, – так я тебе и рассказал про алюминий. Здесь еще лет пятнадцать о нем знать не будут, а как выяснят, то дороже золота ценить станут. А пока придется выдавать заранее заготовленную версию».

– Почти угадали, – соврал я.

– Впервые такую латунь вижу. Или слишком много цинка, или олово со свинцом добавили в медь… Если не секрет, откуда?

– Выкупил в прошлом году у какого-то экспериментатора Ганса из Копенгагена. Были задумки, но в итоге весь металл пошел на листы. На пушки он не годится.

– Понятно. Прошу прощенья, что отвлек, – Клаус уже собирался уходить, как я остановил его вопросом:

– Я услышал ваши рассуждения и сделал вывод, что вы неплохо знакомы с физикой процесса получения латуни?

– Ах, это было уже давно, – сказал Клаус, махнув рукой. – Три курса Геттингенского университета до сих пор дают о себе знать.

– Обучение закончили? – не отставал я.

– К сожалению, – с грустью в голосе произнес Клаус Иванович. – Scholar simplex ^[15]. Если бы я окончил университет, разве я был бы здесь? Для учебы необходимы средства. Да и не слишком прилежным студентом я оказался. Университет в свое время заполучил студента вроде тех, что скачут с факультета на факультет и проводят время, оставляя Богу Богово и ведя развеселую и полную удовольствий жизнь. Хочу заметить, славное было времечко.

– А со знанием химии у вас как, или также лекции прогуливали?

– С работой доктора Эмерсона знаком, – насупился Клаус, – и не только.

– Тогда не все потеряно, шучу. Клаус Иванович, можете ли вы рассчитать и воплотить такую штуку, как водопровод?

– Вы хотите пустить сюда воду из ручья?

– Да. Тому, что здесь планируется, необходима вода и, естественно, ее сток. Придется поставить водонапорную башню. Иными словами, поднять на достаточную высоту емкость с водой над уровнем земли. Вода по трубе из Лущенки станет поступать в бак, а уже оттуда к потребителю.

– А не проще ли будет выкопать пруд и подвести канал? Навскидку, саженей сто прорыть надо. Дюжина землекопов за месяц справится.

– Так подсчитайте. Что окажется проще – сделаем. Но мне кажется, для начала нам стоит заключить контракт.

Таким образом, перед отъездом мне удалось заполучить недоучившегося студента с практическими навыками работы в гидрогеологии, немного разбирающегося в химии и как минимум в математике. Пока на три месяца. Может, подзаработает, да доучится в своем университете. Все ступенькой в чине ^[16] выше станет. Хотя, с его слов, постижением науки он занимался в промежутках между дневным сном и обедом и лишь с середины месяца, когда заканчивались выделенные отцом средства, брался за ум. Опять-таки, ровно до того момента, пока кто-то из собутыльников не брался проспонсировать вечеринку. И лишь благодаря Мнемозине ^[17] осилил хоть какие-то знания. Как бы то ни было, другого «специалиста» я найти не смог, – ни за рубль, ни за десять.

В день убытия в Тулу прискакал Полушкин с сыном. Державшийся позади отца мальчик ловко спрыгнул с коня и стал помогать с седельными чемоданами. Едва багаж был снят, как постреленок занял место в строевом седле и лихо послал лошадь рысью, переходя в намет. Минута и всадника след простыл.

– Каков ловкач, – высказал я свое восхищение. – Будущий кавалергард.

– Упаси Господь, – тихо прошептал Полушкин. – Лучше в гусары или в пехоту.

Мое предложение присесть перед дорогой было воспринято как само собой разумеющееся. Иван Иванович даже какую-то молитву пробубнил и, перекрестившись, походкой уверенного в себе путника направился к ландо, где перекинулся парой слов с Тимофеем. Тот уже закончил поправлять упряжь и восседал на козлах. Едва щелкнул замок закрывающейся дверцы, как раздался легкий хлопок вожжей о лошадиные выпуклые части и карета тронулась. Путь наш лежал в Смоленск, а оттуда по «Старой Смоленской дороге» до Дорогобужа, где мы планировали двухсуточный отдых. Дальше на Вязьму, и тут было два варианта: первый, следовать через Можайск до самой Москвы и, как «белые люди», по более-менее ухоженной дороге докатиться до Тулы; либо второй, по которому мы поворачивали к Юхнову, затем в сторону Калуги и пытались отыскать нужный нам город. Каждый вариант имел свои преимущества и недостатки. В первом случае – спокойная, но длинная дорога, а во втором – триста верст направления.