Нелюдь - Кэт Фоллз Страница 15

– Сапоги как раз впору, – сказала я, но он только махнул рукой вперед. Ну и ладно, в конце концов, заводить здесь друзей в мои планы не входило. Но все равно, было приятно, что вещи мне подошли. В армейских штанах и сером топе я чувствовала себя куда круче. Искусственная белая кожа чуть ли не светилась в темноте, а теперь я могла скользить среди теней, как настоящий добытчик. Почти как настоящий добытчик.

Вместо того чтобы последовать за охранниками, которые уволокли Бангора, Эверсон повел меня по периметру лагеря вдоль высокой сетчатой изгороди.

– Не прикасайся к сетке, – предупредил он.

– Она под напряжением?

– Да. Настроена на двойное действие: дотронешься один раз – получишь шоковый удар. Дотронешься второй раз – сердце остановится.

А как же насчет всяких мелких животных, которые пытались прокопать ход под сеткой? Я не стала задавать этот вопрос, подозревая, что ответ мне не понравится.

– При таких мерах безопасности зачем здесь столько охраны в это время?

– Половина из них – ночные патрули. Большинство «диких» активны ночью, и именно в это время они пытаются пересечь реку.

– «Диких»? Ты хочешь сказать…

Пронзительный хохочущий крик прервал меня. Эверсон кивком указал на тьму за изгородью:

– Как раз один из них.

Я вглядывалась в темноту за сеткой, но не могла разглядеть даже реку.

– Это зараженное животное?

Эверсон наклонил голову, прислушиваясь к крику:

– Думаю, это человек. Просто мутация зашла слишком далеко, и он больше не может говорить.

Мне стало нехорошо. Мутация. Значит, все те слухи были правдой.

– Тот человек, которого ты застрелил…

– Не застрелил, а усыпил.

– Хорошо, усыпил. Он заражен вирусом «Ferae»?

Эверсон кивнул.

– И поэтому он сошел с ума?

– Что-то в этом роде. Организм Бангора борется с вирусом с помощью высокой температуры, но вирус не поддается, и организм постоянно повышает температуру. Сейчас он в таком состоянии, что вообще ничего не понимает.

– А почему глаза у него стали желтыми?

– Потому что, даже если Бангор выживет, он все равно генетически искалечен. – Эверсон обернулся ко мне: – Можно сказать, что его генетике пи…

Внезапно он насторожился:

– Ты слышала это?

– Еще один «дикий»?

– Нет, – но его голос звучал неуверенно.

Прямо перед нами свет прожекторов заливал массивные ворота из металлической сетки и стальных листов, увенчанные вращающимися шипами, которые были обмотаны колючей проволокой. Вдобавок прямо перед воротами торчала будка охраны.

Эверсон указал на тьму за воротами:

– Мы на мосту.

– Тот самый «последний мост»?

– Он самый.

Сквозь сетку я смутно видела стальные арки моста, протянувшиеся через реку. Несмотря на ярко освещенные ворота, сам мост оставался в тени. Скорее всего, это тоже было сделано в целях безопасности. Когда Эверсон отвернулся, я включила диск и направила его на мост. В конце концов, это же был самый знаменитый мост – единственный, который по-прежнему вел на Восточный берег.

– Прислушайся, – прошептал Эверсон.

На этот раз я тоже услышала детский голос, повторяющий: «Пожалуйста, помогите нам». Охранник не вышел из будки, хотя он не мог не слышать ребенка. Эверсон прошел мимо будки и подошел к воротам, я последовала за ним.

Теперь нам стало видно маленькую девочку в грязной майке, вцепившуюся в сетку ворот со стороны моста. Очевидно, сами ворота не были под напряжением. Рядом с ней стояла тележка, в которой лежал мужчина в окровавленной рубашке и порванных брюках. Руки его безвольно свисали с краев тележки. Завидев Эверсона, девочка подняла на него взгляд абсолютно нормально выглядящих карих глаз. Если она не была заражена, откуда же она взялась?

– Пожалуйста, помогите ему. – Девочка убрала прядь черных волос за ухо. На вид ей было не больше десяти лет.

Эверсон присел на корточки, разглядывая мужчину через сетку:

– Кто его искусал?

Это слово заставило меня похолодеть.

– Моя мама. Она превратилась… Она собиралась… – Девочка вздрогнула и посмотрела на бесчувственное тело в тележке.

От вида его окровавленной груди и правой ноги мне стало нехорошо, но его лицо, к счастью, было повернуто в другую сторону. Я не могла различить, где обрывки рубашки, а где – окровавленной плоти. Только слабое свистящее дыхание выдавало, что он еще жив. Я стиснула зубы, чтобы не закричать на Эверсона: «Да сделай же что-нибудь!»

– Отойдите от ворот! – прозвучал сердитый окрик. Я обернулась и увидела вышедшего из будки охранника.

– Как тебя зовут? – спросил Эверсон девочку.

– Кэсси.

– Кэсси, говоришь, твоя мать покусала его? – Эверсон указал на бесчувственного мужчину, с ноги которого мерно капала кровь, собираясь в лужицу под тележкой. Девочка испуганно кивнула.

Эверсон встал, вглядываясь в темноту за воротами:

– А где сейчас твоя мама?

Кэсси сжала ладошками руку лежащего.

– Он застрелил ее, – голос девочки звучал так тихо, что я не была уверена, что расслышала правильно, – чтобы спасти меня.

Охранник направился к нам:

– Я уже сказал, никто тебе здесь не поможет. Вали отсюда и его забирай, – он указал на искалеченного мужчину.

– Я проведу тесты. – Эверсон обернулся к охраннику: – Если результаты будут чистыми, вы должны открыть ворота.

Мужчины сердито уставились друг на друга. Затем, к моему удивлению, охранник внезапно повернулся и ушел к себе в будку, ворча на ходу:

– Ладно, можете их впустить. Мне-то что, хоть всех их сюда впустите. – Он захлопнул за собой дверь.

– Кэсси, мне нужно пойти за кое-какими вещами, чтобы я мог взять кровь у тебя и твоего отца, – сказал Эверсон девочке.

– Но ему нужна помощь! – закричала она.

– Я пока не могу дотронуться до него. Но я сейчас вернусь, обещаю.

Пока мы быстро шли к большому зданию, в голове у меня вертелась куча вопросов. Мне хотелось спросить, живут ли в Дикой Зоне незараженные люди. Но мысли путались, я слишком переживала за ту маленькую девочку.

– Если мать Кэсси мертва, то что с ней будет? Кто о ней позаботится?

– Если анализы будут нормальными, ее отправят в специальный лагерь для сирот, – ответил Эверсон, не замедляя шага. – Это на другом конце острова.

– Она сказала, что мать загрызла ее отца… Но как? – спросила я из за его спины.