Ночной Странник - Ярослав Гжендович Страница 15

– Воткните это над воротами. Пусть все Пробужденные увидят, что их ждет. А вы смотрите, что такое мужество. Ибо нынче пришел сюда чужой муж. Он в одиночку одолел Пустошь Тревоги и дает нам мертвого Пробужденного. А вы?

Они боятся даже взять у него копье. Некоторое время нет желающих. Наконец вперед шагает длинноволосый юноша с фиолетовыми космами и непроницаемым лицом. Кажется, он в ярости. Когда закрываются за ним окованные створки зала, слышны крики на дворе.

Понятия не имею, обрадовал ли я их, но наверняка произвел впечатление.

– Почему ты не взял голову? – спрашивает меня Грисма.

– Была тяжелой, – отвечаю я коротко. – И, кроме того, кусалась.

Он фыркает смехом и глядит на меня с подозрением:

– Как ты убил Пробужденного?

– Зарубил.

– Они умеют убивать взглядом и быть в трех местах одновременно, – кричит кто-то. – Ни один человек не может убить призрака! Железо не причиняет им вреда!

– Причиняет, – говорю я успокаивающе. – Только нужно быстро двигаться.

Они возвращаются за столы, стараясь не наступать на то место, где ранее лежал мой трофей.

Я гляжу, как они жадно пьют; пиво стекает по бородам, впитывается в волосы. Со стуком отставляют на стол кубки и требуют еще кувшины. Некоторые поглядывают на меня с удивлением, другие – с суеверным испугом, а кое-кто – с отвращением.

Королева все еще бледна как бумага, ее подбородок дрожит, но красиво очерченный рот стискивается в упрямой и яростной гримасе. Зато Грисма поглядывает на меня с надеждой. Так мне кажется.

Я не умею различать эмоции. Все из-за этих странных звериных глаз. Глаза медведей, глаза коров, белок, собак. Глаза зайцев. Полностью заполненные голубизной, бурым, чернотой или синевой.

Возвращается молодой. Должно быть, он кто-то значимый. Наследник трона? Садится у стола и, потянувшись за пивом, удостаивает меня тяжелым взглядом. Не любит меня. Посчитал своим соперником? Отобрал у него первенство?

Смотрю, как у него стискиваются челюсти, как непроизвольно раздувает он ноздри.

Я активирую цифрал. Просто так, на всякий случай.

* * *

Сделав еще глоток из слегка попахивающего буйволового рога, Драккайнен решил, что это можно пить. Не напоминало «Карловацкое», что уж там. Он протянул руку к деревянной тарелке и какое-то время шевелил указательным пальцем, двигая его от одного куска мясца к другому, пока не сделал выбор. Цапнул что-то, что решил называть огурцом.

Пир продолжался, и ничто не указывало на то, что воины собирались ложиться почивать. У кого-то закрывались глаза, некоторые подремывали над мисками, но пытались хранить сознание. Едва кто-то начинал клониться над столом, сосед, явно обеспокоенный, будил его толчком. Засыпающий тоже казался напуганным.

Уже какое-то время как его оставили в покое, и Драккайнен развлекался, наблюдая. Безумный Крик то и дело вперял в него пристальный взор и сидел, насупившись, потягивая пиво маленькими глотками. Насколько можно было судить, он что-то замышлял. Его жена хмурилась над пустой тарелкой и исподлобья глядела на товарищество за столом. Выглядела она куда младше Грисмы: оценить было непросто, но казалось, что ей нет и тридцати. Приняв во внимание, что замуж она наверняка вышла около четырнадцати, запросто могла быть матерью и надувшегося юноши с длинными волосами, и восьмилетнего ребятенка, сидящего подле нее. Оба были одеты богаче прочих: их кафтаны сшили из цветной ткани, на манжетах и по вороту украсили сложной вышивкой. У поясов висели металлические бляхи и чеканные ножи. На шее они носили золотые амулеты. Отчего же они такие хмурые? Королева могла быть разочарована жизнью в этой пустоши. А может, ее достала таинственная угроза, от которой все тряслись? Или дело в Драккайнене? Несколько раз он перехватывал долгий оценивающий взгляд, слишком навязчивый, чтобы оказаться случайно брошенным, и решил, что это древнее как мир явление. Бедная амбициозная девушка, плененная в провинции старым и более богатым мужем, – и таинственный пришелец. «Убежим вместе». Мелодраматично, но возможно. Молодой человек, в свою очередь, предположительно завидовал славе, какую Страннику дала принесенная лапа чудовища. Бедный сопляк, он понятия не имел, что без цифрала Вуко не имел бы ни малейшего шанса – как любой другой человек. Тварь слишком быстрая и умелая. Если таких зверьков тут много, обитатели двора Безумного Крика и вправду столкнулись с проблемой.

Размышлял он от скуки. Делал то, от чего его предостерегали.

«Мы не знаем этой культуры», – говорили они. Остерегали от ошибочных подобий и мышления привычными категориями. «Ты увидишь всякие вещи, но не поймешь их значения. Некоторые покажутся тебе дурными. Ты увидишь детей, пьющих алкоголь, насилие в семье, убийства, интриги, жестокость, кровосмешение и каннибализм. Не обращай внимания. Не твое дело. Это происходит по ту сторону космоса. Ты должен найти и вытянуть оттуда несколько человек. Остальное пусть идет как идет».

Баба, укрытая в нише, не двигалась какое-то время и, должно быть, уснула. Нет. Кто-то подошел к ней, невидимый для остальных в глубокой тени колоннады, и склонился к ее уху. Драккайнен напряг слух.

«Солнце наверняка уже зашло… Тьма густеет».

«Идет ли холодный туман?» – прошептала в ответ старуха.

«Пока нет».

«Ты принес?»

«Я боюсь прикасаться к его вещам, достойная».

«Глупец! Он выпил кровь и ничего не заметил! Он слаб. Должен нас покинуть».

«Наведет на нас Пробужденных».

Вот я тебе, к моим вещам лезть! – забеспокоился Драккайнен. Одетый в черное информатор отошел от бабы, но не приблизился к его скарбу – просто вышел из зала.

Старуха что-то замышляет, замышляет и Грисма, королева – тоже, молодой зыркает так, словно я у него козу выдоил… Что за компания!

– Когда началась эта «война богов»? – спросил он у Горелого Гнева.

Тот посмотрел на него словно на идиота.

– Кто может знать дела богов? Для нас важно, что Пробужденные начали выходить из урочищ. Некогда раньше о Пустошах Тревоги говорили разное, но по ним можно было ходить. Охотились мы на оленей, распахивали поля. Были мы теми, кому неведом страх, потому что умели здесь жить. Знали мы, где урочища и как их миновать. Умели мы ходить через топи и скалы. Летом спускали на воду ладьи и плавали до самого моря, а потом искали счастья в дальних странах. Уже много лет не плаваем. Вся наша земля стала урочищем. Сядь мы в ладью, возвратясь – нашли бы лишь пепелище и Пробужденных. Кто войдет в лес – уже не возвращается. Под плуг и мотыгу идут лишь те поля, что видны со стен. Дорогами никто не ходит. Нет путников, купцов или поющих. Дорога начинает зарастать. Говорят, это холодный туман и пуща, но я думаю, что так нынче повсюду.

– А что такое «холодный туман»?

Во время сбора информации важно, чтобы собеседник говорил о том, что интересно ему. Большинство людей жаждет говорить лишь о себе. Поэтому, когда нужно добыть информацию, полезно сделаться благодарным слушателем. Не пытаться говорить самому, а слушать и расспрашивать о подробностях. Горелый Гнев наклонился в его сторону и принялся шептать: