Ремесленники душ - Дмитрий Распопов Страница 15

Пока они остановились возле ящиков и осматривались, я наконец смог отдышаться и посмотреть, куда мы зашли. Оказалось, что мы стоим недалеко от Темзы, которую я также видел сегодня впервые в жизни. Последние дома, которые мы прошли, стояли так близко к воде, что всего десяток футов отделял их от реки, а в небольшом выступе пирса, где стояли полицейские, внизу колыхалась на набегающих волнах пара маленьких паровых лодок.

– Посыльный же сказал, что вас не будет. – Я заметил, как к полицейским подошел еще один молодой полисмен и начал оправдываться: – Мы и перенесли его с места в погреб.

– Ладно, пошли, покажешь.

Мы зашли в угловой дом и спустились вниз, откуда повеяло холодом. Я поежился и обратил внимание на свой внешний вид. Заправив рубаху в штаны и пригладив длинные волосы, которые налипли мне на лицо от пота, я почувствовал себя увереннее.

– Вот, мистер ван Дир, сэр, посмотрите и определите, был ли забор души у этого бедняги.

Я не видел происходящего впереди, поскольку два крупных тела закрывали мне обзор, но когда один из них повернулся с улыбкой и жестом показал мне пройти вперед, я обрадовался и сделал пару шагов.

Остановил меня невыносимый, тошнотворно-сладкий запах, из-за которого у меня сразу образовался ком в горле. Я остановился и посмотрел туда, где в паре шагов от меня лежало явно человеческое тело, накрытое грубой тканью.

– Сэр? – Инспектор снова мне улыбнулся и подтолкнул вперед, да так, что я споткнулся и упал вперед, угодив одной рукой во что-то мягкое и податливое. Ткань сползла, и на меня уставилось полусъеденное лицо мертвого человека. Запах ударил мне в нос, и я не смог удержать позывы рвоты, опорожняя раз за разом свой желудок прямо на труп. Я не мог остановиться, мне сделалось очень плохо, голова кружилась, а сил встать и отойти не было. Последнее, что я помню, – это громкий смех сзади.

– Эй?! – В лицо мне брызгали холодной водой, и я замотал головой, чтобы перестали, но твердые и крепкие руки держали меня, не давая вырваться, и продолжали лить на меня воду.

– Оставьте меня в покое! – Я пришел в себя и стал вырываться. – Отпустите!

– Оставь его, Джеймс. – Я повернул голову и увидел курящего инспектора, который облокотился на тумбу у пристани. – Ему нужно закончить дело, зря мы, что ли, сюда пришли?

– Какое дело? – Я пришел в себя и, отпихнув руку сержанта, стал отряхиваться.

– То, зачем тебя сюда и взяли, сынок, – процедил он. – Если что-то не нравится, сержант проводит тебя до дома и ты попросишь своего директора не присылать тебя сюда больше. Ведь это так просто, да?

Догадка сверкнула у меня в голове.

«Так вот зачем это все было! Им не нужен был этот труп, не зря тот сержант говорил, что они отказались его смотреть. Они пришли сюда, только чтобы испугать меня!»

Не знаю, откуда я взял силы, но упрямство оказалось крепче остальных чувств. Я молча встал и направился в подвал. Достав платок и приложив его к носу, я спустился вниз и, тщательно сглатывая слюну, взял труп за руку. Мне теперь стало понятно, зачем сразу после экзамена директор дал мне тетрадь, заполненную от руки мелким размашистым почерком, от содержания которой меня сначала бросило в дрожь, но поскольку он сказал с ней ознакомиться, пришлось читать и готовиться. Но что все будет так на самом деле, я не рассчитывал. В этих записках была проведена работа по опознанию и расчетам души у мертвых людей. У любого трупа, если он не скелетировался и не рассыпался на отдельные кости, можно было увидеть остатки человеческой сущности. Она пропадала, когда исчезала последняя из связующих нитей, соединяющих костяк. Так что, зная возраст, вес, рост человека, а также примерное время его смерти, можно было высчитать, отнималась ли у него душа до смерти или же он отдавал ее добровольно. Конечно, метод был неточен – влияли многие факторы. Отдача мелкой порции эссенции осталась бы незамеченной, но вот крупные отборы можно было установить.

Порадовавшись, что захватил с собой тетрадь, я вытащил ее из-за пазухи. Найдя таблицу с параметрами, я достал карандаш, пластинку паинита и портняжную мерку, стараясь при этом меньше дышать. Произвел замеры с помощью камня и переписал данные в свой блокнот, подставив в формулу из тетради. По расчетам выходило, что душа у него была убавлена лишь на величину налога. Видимо, он недавно оплатил его.

Убрав все свои инструменты, я поднялся и быстро вышел наружу. Поджав губы, я подошел к разговаривавшим полицейским.

– Душа уменьшена на величину налога, не более.

У сержанта округлились глаза, и он посмотрел на старшего товарища. Тот поморщился, но ответил мне:

– Так, значит… Хорошо, возвращаемся.

– Дрейк, может, не нужно, парнишка-то не виноват? – думая, что я не слышу, спросил второй полицейский, когда мы зашагали назад.

– Что?!

– Ладно, успокойся, я всего лишь спросил.

– У меня эти аристократишки вот где сидят! – жестом продемонстрировал он. – Еще один маменькин сынок на моей шее не нужен.

Дорога в участок далась мне еще хуже, чем сюда. От непривычки ноги гудели и распухли так, что казалось, ботинки свои я уже не сниму. Задумавшись, я слегка отстал от полицейских, поэтому не сразу понял, когда меня дернули за рукав и, заткнув рот, затащили в переулок. Жадные руки зашарили по карманам, вытаскивая блокнот, тетрадь, кошелек и, что самое главное, бесценную коробочку с паинитом. Без нее я стану бесполезен, да еще и получу штраф от директора, который специально озвучил мне стоимость и то, что этот кусочек принадлежит цеху.

Я попытался вырваться, но рук было несколько, и мое трепыхание они даже не заметили, я видел перед собой только двоих взрослых парней, еще, вероятно, двое держали меня сзади, не давая пошевелиться.

– Так-так… – Я сначала услышал звук падающего тела, и сумрак переулка стал еще темнее.

Сильная рука с легкостью выдернула меня из чужих рук, и раздались еще несколько ударов. Обернувшись, я увидел корчившихся на земле мальчишек моего возраста в грязной и рваной одежде. Они лежали и стонали на земле, с шумом втягивая воздух.

– Кто это тут у нас, Джеймс? Не вижу толком.

– Вы чьи, господа? – Сержант, а это был именно он, забрал у валяющихся воришек мои вещи и вернул их мне.

В ответ он услышал только грязные ругательства.

– Мне кажется, Джеймс, нас здесь не уважают, – задумчиво проговорил инспектор и направился к лежащим на земле, – давно мы сюда не заходили.

– Так ведь это не наш участок, сэр, – спокойно ответил ему сержант, – вот они нас и не знают.

– Ну теперь точно запомнят. – Инспектор руками разорвал на всех одежду и оставил воров голыми, всю рвань смотал в большой комок, огляделся кругом и, размахнувшись, закинул его на крышу ближайшего дома.

– Идем, пока не поздно, тебе еще отводить его назад. – Он вернулся к нам и, не слушая раздающихся вслед ругательств, спокойно пошел вперед.