Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский Страница 15

Когда до встречи с Еленой остался день, меня огорошил Иван.

– Завтра во Владимир едем, по реке, недалече, думаю – за седмицу обернемся.

Как нож острый в сердце мне эта поездка, а отлынить нельзя, и так после путешествия в Хлынов сиднем сидел, кроме как кистенем ничем не занимался.

В трюме ушкуя лежал самый разный товар, и с такой мелочью Иван не связывался бы с поездкой, да вопросы у него важные к компаньону были.

Скучная вышла поездка. Ни саблей помахать, ни кистень опробовать. Иван на палубе почти не показывался, все считал чего-то. Матросы были заняты своей работой, лишь я дурака валял на палубе. А что? Тепло, солнце греет, но не печет, кораблик на волнах покачивает. Прямо речной круиз, кабы все мысли мои не были заняты Еленой.

Ночью не спалось, и я осмелился попробовать посмотреть, какие же сны видит Елена. Я сосредоточился, вызвал в памяти образ женщины. Сначала ничего не получалось, но я-то знал, что это возможно – с князем же получилось.

После некоторых усилий удалось повторить опыт. Как в тумане проступило лицо спящей Елены, затем в картинке появился луг с ромашками, и я увидел… себя, бредущего по полю. Дальше я смотреть не стал, открыл глаза. Уж если она меня во сне видит, то я ей не безразличен. Зачем же смотреть дальше? Понятно, что о моих тайных посещениях чужих снов никто не узнает, но мне бы не хотелось копаться в снах и сокровенных желаниях молодой женщины.

Наступил вечер дня, когда ушкуй мягко стукнулся о причальную стенку Нижнего. Купец направился домой, а я, испросив дозволения не сопровождать его до дома, чуть ли не бегом помчался к Елене. Конечно, уже смеркалось – время поздноватое для посещений, но хоть на минуточку заскочить – только бы посмотреть на нее…

На стук долго не открывали, затем от крыльца раздался голос:

– Кто там? – В голосе явно слышалась тревога.

– Заказчик, пришел за рубашками.

– Поздно уже, приходите завтра.

Я приуныл, но не будешь же ломиться в ворота понравившейся женщины?

Немного постояв, я повернулся, чтобы уйти. Вдруг сзади скрипнула калитка.

– Неужели ушел бы?

– Но мне же сказали – завтра.

– Заходи.

Я обрадованно поспешил войти.

Елена заставила надеть рубашки – одну, вторую. В неверном свете свечи закалывала иголкой места, требовавшие подгонки.

– Что же не пришел, как договаривались?

– Наниматель мой, Иван Крякутной, во Владимир ходил с товаром. Я – охранник при нем, не волен я временем своим распоряжаться, потому и не пришел.

Ручки Елены так и порхали вокруг меня, разглаживая складки на рубашке. Что-то уж очень нежно и долго складки расправляет. Я не выдержал, схватил ее руку и поцеловал раскрытую ладошку. Елена зарделась – это было видно даже в неярком свете свечи. Ладошку не отдернула, сказала тихо:

– Люб ты мне, однако в сердце заноза, давай не будем торопиться. Коли дорога тебе – подождешь. Коли забудешь быстро – значит, это не любовь была, а похоть.

В разуме ей не откажешь. Поклонившись, я отсыпал деньги – почти в три раза больше, чем было уговорено, и, захватив рубашки, вышел.

Сначала меня терзала обида, затем стал мыслить трезво и понял, что права она. У женщины был любимый муж – со стороны это видно, и сосед это понял, и наверняка не менее горячо любимый ребенок. От любимого человека и ребенок всегда желанный, быстро их из сердца не выкинешь, время лишь притупляет боль, ее остроту, но не лечит. Ладно, подождем. Уж чего-чего, а умения ждать мне занимать не надо.

За последующий месяц я увиделся с Еленой только один раз, и то мельком, на людях – в церкви, не имея возможности даже поговорить. Потом – поездка с Иваном в Великий Устюг на телегах. Затем подошло время получать кольчугу, заказанную еще весной.

Забирать пошли вдвоем – купцу тоже было интересно. Мастер встретил нас почтительно, проводил в пристройку к кузнице. Сам накинул на меня войлочный поддоспешник, затем помог надеть кольчугу. Я помахал руками, поприседал. Нигде не жало, не давило, не мешало движениям. Это важно в бою.

Кольчуга – не рубашка и не туфли. Чуть жмущие сапоги по мере носки могут раздаться – кожа податлива и может принять форму ноги, а железная кольчуга – нет.

Кольчуга хороша – сидит отлично, легка, относительно, конечно. Я с благодарностью пожал мастеру руку. Видя мое удовлетворение от приобретения, Иван отсчитал деньги. Я снял кольчугу и поддоспешник, уложил в суму. Не ходят в мирное время летом в войлочном поддоспешнике.

Придя к себе, еще раз надел кольчугу, опоясался поясом с саблей, попробовал несколько раз выхватить оружие, пофехтовать. Отлично, хорошая кольчуга. Обильно смазав кольца льняным маслом, я повесил ее на деревянные гвоздики на стене.

Подошел конец августа. Крестьяне в поте лица убирали урожай, торговля тоже оживилась, особенно оптовая. В преддверии осенней распутицы купцы старались лабазы и амбары забить товаром, чтобы не остановить торговлю из-за нехватки товара.

Иван вышел за товаром в составе каравана из трех ушкуев. Шли в Москву. Туда везли рожь, мед, воск, немного меха бобра, ратовища для копий. Обратно Иван надеялся привезти железо – товар ценный и дорогой. Было железо свое, в крицах, неважного качества, а было – немецкое и шведское, качества отменного. Вот его и хотел купить Иван. Эх, кабы не купцом, а промышленником был Иван, можно было бы рассказать о железных рудах под Курском да на Урале. Только как объяснить, откуда я узнал про подземные богатства? Да и поднять железоплавильный завод Ивановых денег не хватит. Богат по меркам Нижнего Иван, удачлив в торговле, но не потянет производство. Тут нужен такой, как Демидов, только время его еще не пришло.

Охранников на каждом корабле было по три. Когда ветер стихал и паруса спускали, все охранники наравне с матросами садились на весла. Стоять у берега и ждать попутного ветра – потерять много времени. Поэтому к вечеру все сильно уставали и, едва добравшись до постели, засыпали.

Но всему приходит конец, и вот вдали я увидел колокольню Ивана Великого. Москва! Сердце забилось учащенно. Сходить к дому князя, дождаться, пока выйдет кто-нибудь из знакомых, и поговорить? Может быть, мой побег от князя – поступок непродуманный и поспешный? Или сидеть тихо – жизнь-то потихоньку наладилась. Примет меня князь обратно, так может такое задание дать, что вернуться назад живым – нереально. И в то же время сидеть охранником в Нижнем у купца было откровенно скучно. Моя кипучая натура требовала напряжения ума, приложения всех сил без остатка. Зато какое удовлетворение получаешь потом, после победы.

Наверное, такие же чувства испытывают альпинисты, покорившие трудную вершину, или гонщик, пришедший к финишу первым. Тесновато мне было в Нижнем. Однако все решил случай.

Уходя в город, купец распорядился:

– Пока груз на судне, никому в город не сходить, москвичи – народ ушлый, и без вас разгрузят дочиста. Завтра разгрузим ушкуи, дам день-два роздыха, после загрузки – домой, там уж полегче будет – все время по течению.