Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка - Владимир Тимофеев Страница 15

В обрывках фраз, долетавших до красноармейцев, несколько раз мелькнули слова, произнесенные на армянском и, кажется, на грузинском. "Вот на этом мы их и подловим". Двое бандитов, державших парня, имели ярко выраженную кавказскую внешность, лица еще двоих скрывались под надвинутыми на глаза длинными козырьками странных головных уборов. К какой национальности принадлежал пулеметчик, тоже оставалось неясным, но особого значения это не имело — его участие в предстоящем разговоре сводилось к минимуму. А вот главарь был, похоже, славянином — говорил он, по крайней мере, по-русски.

Семь пар глаз, включая девушку и того, кто с пулеметом, уставились на идущего к машинам лейтенанта. Стволы автоматов моментально нацелились в его сторону, и лишь стрелок на крыше "автобуса" не стал разворачивать оружие, продолжая косить одним глазом на лесополосу. Руки слегка на отлете, твердая уверенная походка, насмешливое и одновременно злое выражение лица появившегося непонятно откуда человека, видимо, немного смутили бандитов. Впоследствии даже сам Володя не мог понять, откуда у него в тот момент проявился такой талант к лицедейству.

Главный бандит опустил ствол и резко крикнул:

— Ты кто? Стоять, не двигаться!

— Барев дзез! Гамарджобат! — спокойно произнес летчик и тут же, не останавливаясь, рявкнул по-русски. — Какого хрена!?

— Что какого хрена? — не понял главарь.

Лейтенант в ответ разразился длинным ругательством сразу на трех языках, не давая предводителю налетчиков возможности опомниться и трезво оценить ситуацию.

— Какого хрена вы срываете операцию? — продолжал орать Микоян в лицо опешившему от такого напора главарю. — Я Ашот Казарян из второго отряда. Два часа уже жду здесь этих, а вы, бараны тупые, мне все карты спутали. Что я теперь наверх докладывать буду? А!? Не слышу ответа?

Стоящий рядом с предводителем автоматчик повернулся к своему командиру и принялся что-то нашептывать тому на ухо. "…Дознаватели… внедрение… спецгруппа…", — до Володи долетело лишь несколько слов, но этого оказалось достаточно, чтобы главарь вдруг переменился в лице и весь как-то сник от полученной информации.

— Прощу прощения, не знал, — теперь старший из налетчиков был сама любезность. — Эти сволочи пытались через пост проскочить, — кивнул он в сторону лежащего парня. — Двоих наших положили. Мы же не знали, что спецоперация… — продолжал оправдываться бандит, но Володя его уже не слушал. "Офигеть! Первым выстрелом — и прямо в яблочко! Ну охренеть просто! Ай да я". Брезгливо скривившись и тщательно скрывая охватившее его возбуждение, лейтенант небрежно отодвинул главаря и шагнул к девушке. Схватив ее плечи, он злобно проорал:

— Где!? Где и когда!?

Девушка молчала, с ненавистью глядя на нового мучителя. Изображая порыв ярости, лейтенант швырнул допрашиваемую на землю, а затем, встав на одно колено и выхватив из кобуры ТТ, он сунул пистолетный ствол прямо под нос упавшей.

— Повторяю еще раз. Где и когда!?

Сгрудившиеся вокруг налетчики расслабились, опустили оружие и принялись отпускать сальные шуточки, наблюдая за увлекательным процессом допроса. Володя же незаметно подмигнул девушке, с нескрываемым удовольствием отметив расширившиеся от удивления глаза красавицы, а потом резко развернулся и несколько раз выстрелил в окружающих его бандитов, в первую очередь, пытаясь достать самого главного.

Будь лейтенант один, ему бы вряд ли удалось уничтожить всех противников. И никакая внезапность не помогла бы. Один, без опыта, против шестерых, да еще с автоматами — это фантастика. Но залегшие в засаде и не замеченные никем бойцы не подкачали. Как только прозвучали первые выстрелы, Макарыч с Кацнельсоном несколькими прицельными очередями срезали и пулеметчика, и остальных бандитов. Благо, что лейтенант упал, прикрывая собой девушку, а ее напарник и так уже лежал на дороге и вскочить не пытался. Так что завалить не ожидавших нападения боевиков, не задев при этом никого из своих, оказалось задачей не слишком сложной.

Наступившую после выстрелов тишину прервал скрежет стартера и гул ожившего двигателя. Оказывается, в стоявшем позади "автобусе" еще оставались живые налетчики. Но, видимо, проникшись столь скорой расправой над сотоварищами, они решили в драку не лезть, а попытались быстро и очень решительно смыться. Однако сегодня фортуна была явно не на их стороне. Когда черная коробка на колесах, вихляя задом и поднимая клубы пыли, на всех парах рванула к лесу, на дорогу метрах в двухстах от места боестолкновения вылетел знакомый Т-70 под номером "236". Крутнувшись на месте и слегка довернув орудие, он шмальнул снарядом прямо по несущейся на него машине. Огненный болид насквозь прошил бандитский "автобус", смахнув по пути капот, а заодно и водительское кресло вместе с водителем. Потерявшая управление машина вильнула в сторону и, приподнявшись на двух колесах, свалилась в придорожный кювет.

* * *

Лейтенант стоял на коленях возле обочины. Его уже второй раз подряд выворачивало наизнанку. Конечно, он видел смерть, видел подбитые танки, видел падающие вниз горящие самолеты, видел раненых и даже убитых товарищей. Но все это было где-то там, на земле, кажущейся с высоты птичьего полета такой игрушечной и такой далекой. Словно в кино, словно бы все понарошку. А тут… Ну до чего же положение дурацкое! И перед ребятами неловко.

На плечо мягко легла рука. Девушка. С растрепанными каштановыми волосами и шрамом на губе, в помятой и запыленной гимнастерке, но все равно красивая. Тонкая и гибкая, как лоза, и в то же время твердая, как сталь, — ведь даже бровью не повела, когда сволочам этим в лицо смотрела. И сильная. Наверное. И движется она так, как…как…ух, как же она движется! Володя попытался немного отстраниться, смущаясь собственной слабости, но девушка сжала ладонь, не отпуская плечо лейтенанта.

— Меня Оля зовут.

— Володя, — прошептал летчик, сгорая от стыда и утирая губы рукавом. — Извини…те. Я тут… немного… я…

— Дурачок, — ласково улыбнулась девушка, протягивая лейтенанту фляжку с водой. — Ты же нас всех спас. А это… это ерунда. Так всегда в первый раз бывает.

— Спасибо, — Володя тихо улыбнулся в ответ, ополоснул лицо и медленно поднялся, разворачиваясь к собеседнице. — Спасибо. Я… в норме… Оля.

— Вот и славно, — рассмеялась Ольга, озорно сверкнув зелеными глазами. — Кстати. Вы, товарищ лейтенант, даме чуть руку не сломали, когда ее на землю укладывали, — и вновь заливисто расхохоталась, заметив, что и так слегка покрасневшие уши летчика после этих ее слов стали совсем пунцовыми.

— Ладно, Володя, не смущайтесь. Это у меня всегда так, после стычки смеяться хочется… Пойдемте уж, — девушка взяла лейтенанта за локоть и решительно повела его к машинам.

А у машин уже вовсю распоряжался Винарский. Барабаша он отправил проверять первый автомобиль, тот, который с пулеметчиком, — вдруг в нем еще какой злыдень затихарился. Марика озадачил второй черной коробкой, и тот тут же бросился к перевернувшемуся "автобусу" на предмет посмотреть, "кого и скольких мы там расхреначили". Однако, пока инструктировал Кацнельсона, на глаза попался Синицын, со скучающим видом разглядывающий окрестности из люка мехвода. Этот непорядок сержант вынести не смог и рявкнул на мающегося бездельем бойца. В итоге Синицын принялся активно шмонать жмуров, в живописных позах раскинувшихся на дороге. Нарезав всем задачи и не трогая пока еще не отошедшего от боя лейтенанта, Винарский взялся, наконец, за спасенного красноармейцами парня, резонно посчитав его ценнейшим источником информации об окружающем мире.