Рыжая Соня и узники камня - Питер Нейл Страница 15

— Ну вот, теперь ты больше похожа на воительницу,— сказал Тио,— и меньше на женщину, переодевшуюся в наряд воина.

— Значит, вот как ты думал обо мне раньше? — усмехнулась она.

— Откровенно говоря — да, когда впервые тебя увидел,— признался Тио, подливая себе вина.— А уж когда ты помянула Галиано — я и вовсе решил, что ты его новая наложница.— Он улыбнулся и покачал головой.

Соня снова усмехнулась и чуть повертелась, проверяя новую кольчужную тунику, которую ей подарили здесь, в крепости.

— Немного тесновато в бедрах,— пожаловалась она,— да и длинновата. Этой ржавой аргосской кольчугой я того и гляди расцарапаю ноги.

— Ну нет, такая кольчуга никогда не заржавеет,— возразил Тио; он гордился мастерством своих земляков.— Просто аргосцы обычно надевают под кольчугу штаны.

— Позволь мне кое-что переделать, чтобы двигаться свободнее, ладно? Во всяком случае рукава придется отрезать.

— В глубине души ты настоящая женщина, Соня,— заметил Тио.— Нет бы оставить все как есть!

— Я ведь могу и обидеться на такие слова…

— Тебе не приходило в голову, что это снаряжение предназначено только для боя?

— Тио, приятель, моя одежда не для того, чтобы совращать мужчин, а лишь для свободы движений. Вот смотри! — Соня грациозным движением выхватила меч и сделала выпад.

— Да, быстрее, чем угорь.

— А по мне, так я стала действовать слишком медленно.

Соня сняла тунику — при виде ее наготы у Тио округлились глаза — и стала обрезать рукава рубахи хлебным ножом.

— Ты что, совсем лишена стыдливости? — спросил капитан.

— Стыдливость рождается в голове того, кто бесстыден, друг мой.— Тяжелый рукав упал на пол, Соня ногой отшвырнула его в сторону и взялась за второй.

— Эх, вот если бы моя жена, моя бывшая жена, была столь же одаренной, как ты! Да я бы никогда не запел в море.

— Ну и распутник же ты! Она, верно, палкой выгнала тебя из дома, потому ты и стал моряком. Вот так! — Соня откромсала второй рукав, натянула тунику и удовлетворенно кивнула: двигаться стало куда свободнее.

Она уселась напротив Тио и пододвинула пустую чашу. Тот налил ей вина.

— В самом деле, Соня, этот наряд тебе больше к лицу, чем прежний, или точнее, отсутствие такового. Скажи, с чего это ты надумала соорудить себе столь непрактичную одежду?

— Тебе не понять.— Воительница рассмеялась.— Вообще-то, можешь мне поверить, этот наряд я ношу крайне редко. Но на твоем корабле это было кстати: каждый раз, когда эти высокородные кумушки шептались у меня за спиной, а их муженьки пронзали взглядами, как кинжалами, я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос! Но в сундуке у меня лежала самая обычная одежда… Жаль, теперь уж до нее не добраться! — Она помолчала, вспоминая.— А вообще, это одеяние я частенько носила в Шадизаре, это была моя маленькая месть… Ведь сам заморийский наместник придумал его для меня!

У Тио от любопытства разгорелись глаза. Как и все моряки, он обожал хорошие истории.

— Его армия захватила в плен отряд наемников, в числе которых была и я,— продолжала Соня.— Стражники привели меня во дворец. Этот жирный хряк пялился на меня, как на невольничьем рынке, а потом решил, что я ему по вкусу и стану одной из его наложниц. Я заявила, что не продажная девка, а воин, но он лишь посмеялся надо мной. Вот тогда он и заказал своим мастерам соорудить для меня доспехи — так, в насмешку… Я задушила его голыми руками, когда он вознамерился овладеть мною! А потом сбежала в Шадизар, промышляла там воровством… надо сказать, небезуспешно. Наряд же оставила себе на память. Когда он на мне, я вспоминаю прошлое и смеюсь. И убиваю тех ублюдков, что осмелятся поднять на меня руку!..

Тио даже присвистнул. Он не ожидал, что в этой красотке таится столь бешеная ярость. Но она вела свой рассказ так спокойно, почти буднично, что он без колебаний поверил воительнице.

— А ты, оказывается, еще та штучка, Соня, клянусь Митрой! Если я обижу тебя, то потороплюсь принести извинения.

Девушка засмеялась.

— Ты не из таких, Тио, сам знаешь.

— Хвала Митре! Но не слишком ли рискованная роскошь — провоцировать опасных мужчин?

— Возможно. Пожалуй, это и к лучшему, что у меня больше нет этого одеяния. И все равно — мне нравилось их поддразнивать. Я доказала себе, что умею драться не хуже любого из тех, кто осмеливался надо мной насмехаться. И, в конечном счете, я осталась жива, а все они — покойники. Причем я ни разу не пожалела ни об одном из убитых мною.

Капитан отвернулся, он был явно не прочь сменить тему.

— Солнце зашло,— печально проговорил он, глядя в сгущающиеся за окном сумерки.— Надеюсь, военачальники решили, что надо делать для спасения «Нироса».

— Ты видел Десмоса? — поинтересовалась Соня.

Тио сердито поглядел на нее.

— По-моему, он знаком с местным сотником. Они ушли вместе, когда нас с тобой проводили отдохнуть. Надеюсь, он не вздумает плести небылицы о том, каким героем показал себя в бою с пиратами!

— Оставь его в покое. Сомневаюсь, чтобы он…

— А я-то думал, ты первая его осудишь.

— Человек не может ничего поделать со своей натурой. Если Десмос обречен жить с мыслью, что не умеет сражаться, то для него это и так тяжко — незачем без конца травить его за это.

— А если бы твоя жизнь зависела от того, защитит он тебя или нет?

— По счастью, до этого не дошло.

— Ну, не совсем так.— Тио хмыкнул и отпил еще вина.— Но мужчина не имеет права носить оружия, если не умеет им пользоваться.

— Он говорил, что прежде ему приходилось драться; в прошлом, еще в юности.

— Ну, не знаю. Однако он лишний раз напомнил мне, что люди не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд.

— Я давно поняла это.

— Не сомневаюсь.— Тио допил вино.— Но я скорее доверился бы разбойнику, чем придворному. Во всяком случае, ясно, с кем имеешь дело. Если негодяй оказывается порядочным человеком, то этому можно только порадоваться; но когда высокорожденный ведет себя, как дурак, а ты доверился ему, то…

Отворилась дверь. В комнату вошел аргосский воин.