Нибиру. Книга 1. Пробуждение - Игорь Михалков Страница 15

Антона определили в среднюю школу. Там он с удивлением отметил, что кроме бородатых археологов и лысоватых научных сотрудников на свете есть и дети. Такие же, как он, ребята и девчонки. Возможно, менее умные, зато жизнерадостные. Невероятно интересные новые увлечения. Футбол и «казаки-разбойники» вместо: «скажи-ка, что означает во-он тот иероглиф в углу погребальной камеры». Детские анекдоты и девчоночьи смешки на лавочках в парке — отличная замена ночевкам под раскаленным египетским небом. Как хороша незамысловатая радость общения со сверстниками!

Реальность настоящей детской, а затем и юношеской жизни увлекла Антона. Он почти не обращал внимания на отца, который, безуспешно пытаясь выбить финансирование хоть на какие-либо раскопки, отстраненно работал с книгами.

Школу Антон окончил не ахти (у многих вундеркиндов с учебой случаются проблемы). Идти «на вышку» не собирался. У него начался тот нездоровый период, когда молодежное тунеядство скрывает горизонты будущего. В этом возрасте пенный хмельной напиток и схематичный секс на чердаке многоквартирного дома видятся лучшей перспективой, чем стезя ученого. Но повзрослеть пришлось.

От безделья помог излечиться отец. Игорь Аркудов грохнул пухлым кулаком по столу и сказал, что либо сын его станет образованным человеком, либо пусть катится к чертовой матери. «Меня хоть не позорь! Ведь был такой умный мальчик. А стало длинноволосое чмо в нестираных джинсах…» В общем, крепко поссорились.

Антон ушел из дома. Но, самое странное, решил доказать отцу, что длинноволосым чмом не является: отправился учиться.

Высшее образование Антон запланировал получить в столице. Причем не собирался идти по стопам «осерчавшего бати» — вместо археологии избрал обычную историю. Поехал в Киев и некоторое время жил у знакомых отца. В первый год экзамены успешно провалил; оказалось, что вместо хронологии раскопок в Междуречье и особенностей датировки по глиняным черепкам необходимо знать обыкновенную историю Украины. Отправился снашивать солдатские сапоги в Одессу. В периоды между нарядами и караулами, нехитрыми армейскими ритуалами и знакомством с «дедовщиной» упорно осваивал науку.

С годами к молодому человеку начал возвращаться интеллект одаренного ребенка. И стимулом служили команды ротного напополам с ежеутренними криками «подъем!» — сам признавался.

Поступил и экстерном окончил Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко с красным дипломом. Сперва попробовал себя учителем в школе. «Слава богу, что только год!» Затем работал в государственном архиве и в обновленной Национальной академии наук Украины. Познакомился с красивой студенткой-биологом того же КНУ, мечтавшей о полетах в космос. И вместе с нею полетел в супружескую жизнь. К молодой семье со временем прибавилась крошечная девочка. Чуть позже убавилась жена. Юлия Аркудова умудрилась попасть по обмену опытом в российскую космическую программу и вырвалась за пределы планеты. Антон, весьма далекий от реальной жизни, обнаружил, что в нагрузку к работе на кафедре истории прибавились обычные домашние хлопоты: подгузники-присыпки, грязная посуда и целая куча не менее важных дел. Хотя и любил жену и дочь, но в глубине души, а зачастую и в беседах с друзьями он сознавался, что хуже него на белом свете никто не живет.

За долгие годы Антон ни разу не приезжал к отцу. Только звонил дважды в год — на именины и на день рождения Игоря Васильевича. Старая глупая ссора из-за учебы образовала между родными людьми пропасть.

Игорь Аркудов тем временем из бывшего советского ученого превратился в личность мирового масштаба. Стал директором какой-то археологической группы по линии ЮНЕСКО и снова заколесил по миру. Он был настолько увлечен наукой, что совершенно не интересовался жизнью сына и внучки. Увидеть последнюю так при жизни и не успел. На день вернувшись из раскопок в Сирии и направляясь на симпозиум в Шотландию, Игорь Васильевич тихо скончался. За час до смерти, как оказалось, вспомнил о родне.

— Какое, твою мать, убежище? — совершенно не похожий сейчас на беспристрастного ученого, шипел Антон. Развернул блокнот вверх тормашками. — Или ты витал в своих фантазиях, когда писал эту хренотень? И что за ключ? Тебе бы в больнице лежать — остался бы цел и невредим. Синдромы, переутомления, вояжи по миру… Убил ты себя, татку… [2]И вместо прощального письма подсунул мне какую-то чертовщину.

Перед глазами мелькнули картины детства. Длительные поездки, утомительные путешествия по горным перевалам: рюкзаки, палатки, костры, люди в комбинезонах цвета хаки. Но остров Пасхи упрямо не желал появиться в памяти.

Отец оставил после себя немыслимое количество загадок. Те несколько абзацев буквально обжигали таинственностью. Антон был заинтригован, к тому же с похмелья и очень хотел побыстрее разгадать послание сумасшедшего отца.

Блокнот не поддавался. Строчки оставались бессмысленным набором символов. Ни рисунка, ни дополнительной подсказки, кроме упоминания о загадочном числе тринадцать. И при чем здесь его студенческий доклад? Какое отношение закарпатские предания о песиголовцах в сопоставлении с древнеегипетским культом Анубиса имеют к разгадке тайны? Но ведь не зря же любитель загадывать ребусы о нем вспомнил. Ой, не зря.

— Что же это такое? — спросил Антон у фотографии. — По-моему, ты просто решил пошутить. Вот только зачем?

Игорь Аркудов добродушно улыбался с фотокарточки. Такой же, как и когда-то — из детских воспоминаний. Добрый, слегка наивный и забывчивый. Бесконечно любимый отец маленького гения. Вот еще, кстати, шарада. Почему из всех их совместных фотографий удосужилась чести быть отобранной именно эта? С пирамидой Унаса?

— Ну не вундеркинд я больше! — в сердцах простонал Антон. — Позабыл я твою науку. Никаких больше инков и Болон Окте с попольвухами и бхагаватгитами. И остров твой не помню.

Однако что-то подсказывало необходимо расшифровать странное послание во что бы то ни стало. Уж слишком от него разило обреченностью. Папа был не из тех, кто мог поддаться так называемой «Панике-2012», благодаря которой десятки сумасшедших выстраивали себе подземные схроны. Кто-то боялся падения на Землю метеорита, кто-то грезил смертоносным вирусом, словно пожар охватывающим человечество. Кого-то волновали солнечные штормы. А кто-то старался запрятаться подальше от цивилизации на всякий случай. Но только не отец. Несмотря на легкое «профессорское» сумасшествие, Игорь Аркудов был трезвомыслящим ученым.

— Как бы там ни было, — проворчал Антон, хватая со стола ручку и чертя на чистом листке бумаги пустую «дешифровочную» таблицу, — ты меня уговорил, отец. Но не дай бог в твоем блокноте окажется набор старинных рецептов по вострению бронзовых наконечников!

Сосновый Бор, Ленинградская область, Россия

12–13 июля 2012

Внешне взрыв выглядит просто. Короткая вспышка — и земля будто вскипает, становится дыбом. А следом по ушам бьет такой грохот, что даже не слышно посвиста разлетающихся осколков.