Мона Лиза Овердрайв - Уильям Гибсон Страница 15
Мона Лиза Овердрайв - Уильям Гибсон читать онлайн бесплатно
— Потому что, — ровным голосом сказал парикмахер, тщательно зачёсывая ей волосы назад, — он наговорил всем гадостей о некой Анджеле Митчелл, пока та была на Ямайке, наводя порядок в своей маленькой головке.
Этого она никак не ожидала.
— Гадостей?..
— Чего он только не говорил, мисси.
Порфир принялся подстригать ей волосы ножницами, это было одним из его профессиональных бзиков: Порфир неизменно отказывался от лазерного карандаша, заявляя, что никогда к нему даже не прикоснётся.
— Ты шутишь, Порфир?
— Нет. Мне бы он ничего такого не стал говорить, но Порфир многое слышит. Порфир всегда слышит. Он уехал в Лондон на следующее утро после того, как ты прибыла сюда.
— А что именно ты слышал?
— Что ты сошла с ума. Не важно, под кайфом или без него. Что ты слышишь всякие голоса. Что психиатры «Сенснета» об этом знают.
Голоса…
— Кто тебе это сказал? — Она попыталась повернуться в кресле.
— Не мотай головой. Вот так. — Он вернулся к работе. — Не могу сказать. Доверься мне.
После отъезда Порфира ещё несколько раз звонили — это рвалась сказать «привет» её съёмочная группа.
— Сегодня больше никаких звонков, — приказала она дому. — Эпизоды Тэлли я посмотрю наверху.
Отыскав в глубине морозильника бутылку «Короны», Энджи забрала её с собой в спальню. Стим-модуль в тиковом изголовье кровати был снабжён студийными тродами. Когда она уезжала на Ямайку, таких тут ещё не было. Техники «Сенснета» периодически обновляли оборудование в доме. Глотнув пива, она поставила бутылку на столик и прилегла с тродами на лбу.
— Поехали.
В дыхание Тэлли, в плоть Тэлли.
«Как я могла заменить тебя? — удивилась она, захваченная физическим существом бывшей звезды. — Приношу ли я людям такое же наслаждение?»
Тэлли-Энджи смотрит вниз в увитую виноградом пропасть, которая одновременно и бульвар, поднимает глаза вверх на опрокинутый горизонт, скользит взглядом по далёким теннисным кортам. Над головой — «солнце» Фрисайда, осевая нить ярчайшего накала…
— Перемотай вперёд, — приказала она дому.
В плавное сокращение мускулов и расплывчатое пятно бетона, где Тэлли заворачивает велосипед на велодроме с пониженной гравитацией…
— Перемотай вперёд.
Сцена за обедом, натяжение бархатных бретелек на плечах, молодой человек напротив наклоняется через стол, чтобы подлить ей вина…
— Вперёд.
Льняные простыни, рука между её ног, пурпурные сумерки за стеклянной стеной, звук бегущей воды…
— Обратно.
Ресторан. Красное вино льётся в стакан…
— Ещё чуть-чуть. Стоп. Здесь.
Глаза Тэлли сфокусированы на загорелом запястье парня, а не на бутылке.
— Мне нужна распечатка кадра, — сказала Энджи, снимая троды.
Она села и отхлебнула пива, вкус которого странно смешался с призрачным вкусом записанного на стим-плёнку вина Тэлли.
Внизу мягко зажужжал принтер. Энджи заставила себя идти по ступенькам как можно медленнее, но когда она добралась до принтера в кухне, изображение её разочаровало.
— Можешь это почистить? — спросила она у дома. — Я хочу прочитать этикетку на бутылке.
— Выравниваю изображение, — ответил дом, — поворачиваю цель на восемь градусов.
Принтер заработал, поползла новая картинка. Не успел он отстрекотать, а Энджи уже нашла своё сокровище, свою медаль за победу над сном, отпечатанную коричневыми чернилами: «Т-Э».
«У них были даже собственные виноградники», — подумала она.
«Тессье-Эшпул СА» — раскорячились по-паучьи буквы августейшего шрифта.
— Попались! — с вызовом прошептала она.
Радио «Техас»
Сквозь рваные дыры в пластике, которым они затягивали окно, Мона видела солнце. Слишком мерзкое место, чтобы тут оставаться, — особенно если просыпаешься или приходишь в себя после кайфа. А сейчас и то и другое.
Потихоньку выбравшись из постели, она поморщилась, когда её пятка коснулась голого пола, и на ощупь нашла плетёные пластмассовые сандалии. Ну и грязная же это дыра! Стоит легонько прислониться к стене, и столбняк тебе уже обеспечен. От одной мысли об этом мурашки ползут по коже. А вот Эдди, похоже, это не волновало. Он настолько погрузился в свои аферы, что вообще ничего вокруг не замечал. И всегда ему удавалось каким-то образом держать себя в чистоте, как кошке. Он вообще был по-кошачьи чистоплотен — ни пятнышка грязи под полированными ногтями. Она уже давно догадывалась, что большая часть её заработка уходит на его гардероб, впрочем, ей и в голову бы не пришло задавать какие-то вопросы. Ей было шестнадцать, звали её Мона, у неё даже ГРЕХа не было, а один пожилой клиент ей как-то сказал, что есть такая песня «В шестнадцать лет и неГРЕХовна». Это означало, что Моне при рождении ГРЕХ — Государственную Регистрационную Характеристику — в файлы не записали и документ не выдали, так что она выросла за рамками почти всех официальных инстанций. Мона знала, что вроде бы можно обзавестись ГРЕХом, если у тебя его нет, но подразумевалось, что для этого придётся идти в какое-то заведение и разговаривать там с каким-то пиджаком — а это было довольно далеко от представлений Моны о хорошем времяпрепровождении или даже о нормальном поведении.
Она давно уже обучилась одеваться в сквоте, могла бы проделать это и в темноте: надеваешь сандалии, предварительно постучав ими друг о друга, чтобы согнать всё, что могло туда заползти, потом — в два шага — к окну, где, как известно, в корзине из стиролона лежит рулон старых факсов. Отматываешь с метр факса, скажем, день-полтора «Асахи Симбун», складываешь, разглаживаешь и кладёшь на пол. Тогда на лист можно встать и дотянуться до стоящей рядом с корзиной пластиковой сумки, распутать связывающую ручки проволоку и найти нужную одежду. Вынимая ногу из сандалии, чтобы надеть трусы, уже знаешь, что ступишь на свежий факс; для Моны это стало догмой — знать, что ничто не заползёт на факс за время, необходимое для того, чтобы натянуть джинсы. И снова сандалии.
Потом можно надеть футболку или ещё что, старательно обмотать проволокой ручки сумки и убраться отсюда. Макияж, если требуется, — в коридоре снаружи, где у сломанного лифта сохранилось подобие зеркала с приклеенным над ним обрезком биофлуоресцентной ленты «Фудзи».
Этим утром у лифта стоял резкий запах мочи, так что Мона решила макияж опустить.
Здание как будто вечно пустовало, ни единой души вокруг, но временами из-за какой-нибудь запертой двери доносилась музыка или вдруг слышалось эхо шагов, только что завернувших за угол в дальнем конце коридора. Ну в этом был смысл — у Моны тоже не возникало особого желания встречаться с соседями.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии