Роботы - мстители - Людмила Белаш Страница 15

### Объект Мститель F в регионе общения кибер-демонов в настоящее время отсутствует.

### ПРОВЕРИТЬ – сообщения, подписанные кибер-принцессой Сэлджин, как единственного персонажа, связанного с Мстителем F.

* * *

Жизнь без новостей – словно еда без соли. Невозможно даже представить себе, как жили люди на Старой Земле во времена глиняных табличек и клинописи, когда не было телевизора – наверное, от скуки дохли и впадали в летаргическую кому. А может быть, все эти древние сказки про джиннов в бронзовых кувшинах, Белоснежку и Красных Комиссаров замена новостям в мире, где нет газет?.. Если так, то в эру Экспансии человечество заметно преуспело по части сказок. Не надо ждать – ни пока в село придет сказочник, ни того, что сказки будут до оскомины знакомые. У нас каждый день новые, одна страшней другой, с доставкой на дом по Сети. Ведь если с утра не услышишь, как, кого и чем убили, а кто сам убился, кровь в жилах высохнет и жизнь не в жизнь покажется. То ли дело, включишь утром плоский ящик, а он тебе бац по мозгам: «Берегись! Война киборгов!» – и ты сразу в тонусе, и знаешь, чего сегодня бояться, а про вчерашнее забудь. А иные сказки – то есть новости – так всех увлекают, что им надо придумать продолжение. И даже потребителей не спрашивают – нужно им, не нужно; редактор новостей воскликнет: «Парни, обскачем Дорана!» – и бегут репортеры с операторами, и названивают, и вынюхивают, и шныряют в сетях.

Уже в субботу вечером они явились на ребячью сходку, где обычно тусовался Гребешок, – и сходка превратилась в буйный митинг; кто кричал, что этих пронырливых [слово] надо послать [сложный идиоматический оборот] и даже дальше, кто газовал мотоциклом для шума, кто звал всех откочевать на другую улицу, а кто и пользовался случаем покривляться на весь Город или публично высказаться о Хиллари Хармоне, злом проекте «Антикибер», добрых кибер-девчонках и вообще обо всем, что взбредет в голову по теме. Репортеры быстро отследили в подростковой массе тех, кого можно раскрутить на откровенность просто так или за деньги, – и скоро адрес Гребешка был у газетчиков в кармане.

Сам Гребешок при этом не присутствовал – он второй день не появлялся на тусовке и впредь не собирался – никогда, никогда, пока Стелла восходит, его и тени там не будет!.. Поначалу еще ничего, поначалу он просто сидел в глубоченном депрессе и думал, что если кто посмотрит на него с намеком или даже ему тот намек померещится – он тут же и умрет на месте. А настоящий ужас начался после того, как Маска выступила у Дорана. Какие он приветы и соболезнования получил от подружек и приятелей по Сети! И что он отвечал им! Лучше и не вспоминать. Потом Гребешок перестал подходить к телефону, а сетевой шнур выдернул из компа, чтоб не поддаться извращенному желанию взглянуть, чего там о тебе толкуют и как на твой счет прохаживаются. Мать записала его на прием к подростковому психологу и так прикрикнула, когда он захотел отнекаться, что оставалось заложить руки за спину и идти, куда велят. Правда, до визита к врачу оставалось еще мучительное воскресенье – взаперти, в глухом одиночестве, с уходом в себя, туда, где тебя ждут неразрешимые вопросы: «Как жить дальше – да и надо ли?» и «Могу ли я считать себя нормальным, вмазавшись в киборга?», а также траур по загубленной молодости.

Принцу Мрака показалось, что Гребешок еще мало претерпел, – и он наслал на него репортеров. Уже с воскресного утра они зароились у подъезда; родители решительно отказались от всяких интервью с их чадом (ну, хоть на что-то они сгодились, эти предки!), а Родрик с тоскливой злобой глядел на эту гнусную свору с балкона, – пока не заметил, как из дома напротив его ловят в объектив; пришлось спрятаться в комнатах и держаться от окон подальше. Наконец он сел на пол в самом темном углу, поджав колени к подбородку, покорно проглотил таблетку, сунутую матерью чуть ли не прямо в рот, и спрятал лицо. Слез не было, мыслей хватало – ими бы он охотно поделился со всеми друзьями, чтоб и им стало плохо. Например, мысли о том, под каким заголовком сегодня вечером выйдет его фото или как по TV прокомментируют его скорчившуюся на балконе фигуру с перекошенным лицом – «Юный любитель кибер-плоти», «Он принимал ее за девочку». Ну, и так далее, одно другого гаже и паскудней. Все, теперь до самой смерти все будут показывать на него пальцем. Лучше б и не родиться!..

Досталось, между прочим, и Винту. К тому моменту, когда Родрик забился в угол, Винт успел разругаться с любимой Котлетой, получить десятка три издевательских и по-дурацки одинаковых поздравлений вроде – «Ну, как ты сыграл с баканарским киборгом? Говорят, ты у него десятку выиграл, гыыы!» – и на каждое из них достойно, то есть очень грубо, ответить. Сегодня общий язык можно было найти только со второй жертвой разоблачений Маски, Родриком Эрдгеймом, который – если еще не залез в аптечку и не едет под аккомпанемент сирены в отделение токсикологии – наверняка созрел для разговора по душам. О Родрике уже густо базарили в сетях, и, мысленно приложив к себе все, что вешали на Гребешка, Винт понял, что они теперь как братья по несчастью, оба в одной луже.

Нашелся и предлог – когда-то, тысячу лет назад, в феврале, когда оба они были на фестивале компьютерных игр в «Роботех-макси», он обещал Гребешку дать на погляд одну редкую игрушку, но до сих пор все как-то не собрался. Скопление у подъезда подвижных, даже порывистых субъектов с репортерскими бэйджами на лацканах он воспринял как доброе знамение – значит, герой дня дома.

– Парень, ты здесь живешь? Я с Семнадцатого канала, привет, Отто Луни, а ты не знаешь тут такого Родрика по кличке Гребешок?

Ооо, канал 17! «Только срам, и ничего святого» – вот какой у них девиз. Снизу из унитаза тебя снять в самый ответственный момент – это по их части.

– Знал такого, – Винт продолжал ломиться к подъезду, а Отто Луни пятился бегом, чтоб быть и рядом с ним, и в камеру попасть. – Он позавчера умер, прямо в день рождения – ему сто пятьдесят сровнялось.

Отто замешкался на полсекунды, а Винт, прикрыв панель ладонью, уже набрал код, предъявил «сторожу» лицо для опознания и прошмыгнул в подъезд; когда же за ним следом попытались влезть Луни с оператором, молчаливый портье каким-то движением из арсенала несмертельных рукопашных единоборств выкинул их на крыльцо. Из-за двери в спину Винту донеслось: «Как жаль, что мы пока не можем показать вам паренька, который так заигрался в куклы, что не заметил собственного созревания. Но мы отсюда не уйдем, пока его не поймаем, а потом вместе с вами отправимся в салон „Чудо любви“, где продают таких кукол, на которых кто угодно ошибется – до того они настоящие…» Портье отряхнул ладони:

– В 318-ю?

– Да.

– Не повезло твоему дружку. Теперь от этих шавок неделю покоя не будет.

– Ты к Родрику? – спросила мать через квартирный «сторож».

– Да, я Сэнди, здравствуйте, миссис Эрдгейм.

– Если ты пришел говорить с ним о куклах…

– Ни слова! Клянусь. Я по играм, по делу.

– Ну хорошо, – недоверчивая, мать все же освободила проход.

– Здорово, – Винт не сразу нашел Гребешка в темной комнате. Когда глаза привыкли, Винт понял, что такое – «загнать в угол».