Враг Самогеты - Анна Пушкина Страница 15

Мы вышли на улицу. В прохладном воздухе витал неприятный запах жженой травы и костра, где-то жгли перегнившие листья. Солнце клонилось к горизонту, небо затянуло мутной дымкой, и все селение оделось в плотную туманную пелену. Почти вся деревня драгонов покрыта непроходимыми лужами и мхом, которого тут в избытке, сказывалась близость болотной местности. Не замерзавшие даже в самые лютые зимы болота обеспечивали необходимую влажность и благоприятные условия для роста мхов и лишайников. По всему селению между норами и пещерами на небольшом возвышении над землей протянулись деревянные мостки-тропинки. Единственная дорога, выложенная из камня, – центральная, которая вела от главных ворот до большой пещеры нунга.

Нас поселили на окраине селения, в деревянном домике. Их тут рядышком стояло несколько, и чуть дальше еще парочка. По рассказам Сетсея, их строили маги, которые жили тут по приглашению драгонов. Жить в норах человеку или эльфу некомфортно, слишком сыро и холодно. Поэтому в деревянных лачужках всегда селились гости деревни. Дальше на северо-запад были и другие поселения драгонов. По тому, как много Сетсей знал именно об этой деревне, я догадалась, что родом он отсюда, но расспрашивать подробнее не решилась. Несмотря на то, что нунг драгонов встретил нас приветливо и разрешил остаться, не раз замечала, как местные, завидя Сетсея, уходили или вовсе отворачивались. Каждый раз незаметно кидала взгляд на него, но разве по его мимике что-то поймешь, он выглядел как всегда невозмутимо спокойно, будто не замечая.

За две луны, проведенные здесь, я стала немного ориентироваться в поселении, поэтому пещеру, которую Сетсей называл харчевней, мы нашли быстро. К тому же с нами был Ортос. Чуткое обоняние молодого оборотня безошибочно улавливало любые запахи, особенно еды. Подойдя ближе, мы увидели, как драгон в фартуке вынес и поставил перед сворой мельтешащих ящеров с желтыми отметинами на спинах тяжелую чашу с шевелящимися насекомыми.

– Это желтоспинники, детеныши драгонов, – объяснил нам Ортос, показывая на кучку ящеров.

Я бы ни за что не признала в них детей, каждый был не меньше меня ростом.

– Видите у них желтые пятна на спинах? Со временем, когда детеныши подрастут, они пропадут, а пока эти отметины говорят о том, что они незрелые и несамостоятельные.

Детеныши как раз вполне самостоятельно накинулись на чашу с живностью, шипя и расталкивая друг друга. Мы с Эфирой, не сговариваясь, сморщились, наблюдая за неаппетитной трапезой.

– Надеюсь, у них есть что-то другое, это я есть не стану! – продолжая морщиться, прошептала Эфира.

Я тяжело вздохнула, скучая по стряпне Тиральды. В этой харчевне выбор блюд для человека был весьма скромен, точнее, его не было вообще. Почти в каждое блюдо драгоны добавляли насекомых или насекомоядные растения, и единственное, что можно было есть, не опасаясь обнаружить в тарелке ассорти из букашек и мошкары, это зерновую кашу, которой мы с Ортосом питались последние два дня, уже тихо ее ненавидя.

В пещере, как всегда, стоял полумрак. Света из маленьких, давно не мытых окошек явно не хватало, и главным источником освещения служили свечи. Подсвечники, залепленные подтаявшим воском, стояли на старых, со сколами, дубовых столах. Приземлившись на огромные скамьи за столом в дальнем углу, Эфира начала оглядываться. Надо сказать, все тут большего размера, чем привыкли люди, все же завсегдатаи этого любопытного заведения в основном драгоны.

Ортос вызвался сходить нам за кашей, заверив Эфиру, что попросит не добавлять в заказ беспозвоночных и членистоногих приправ.

Когда оборотень отошел достаточно далеко, чтобы не слышать разговор, орк прямо спросила:

– Как ты нашла меня на болоте?

Я удивилась. С чего это вдруг она решила заговорить об этом?

– Услышала твои крики о помощи.

– Врешь, голубоглазка.

Орк кинула взгляд на веревку, по-прежнему связывающую нас. Я не ожидала, что она так легко меня подловит, и смутилась от ее напора.

– Так как? – допытывалась она.

– Случайно, – честно ответила я. – Учусь открывать порталы в незнакомые места или прокладываю точку выхода к незнакомым людям. Конкретно в тот раз пробовала открыть портал к тому, кто поблизости находится в беде, и у меня получилось, этим «кем-то» оказалась ты.

– Зачем соврала?

– Сетсей разозлится, если узнает, что я опять пробую открывать порталы в незнакомые и, возможно, опасные места.

Орк кивнула, будто соглашаясь.

– Драгон прав, зачем открывать порталы неведомо куда? Если только ты, голубоглазка, не стремишься попасть в неприятности.

Орк хитро улыбнулась, словно сказала то, о чем догадывалась лишь она. Я ответила такой же насмешливой улыбкой и решила показать, что не только она умеет задавать неудобные вопросы.

– Так почему, говоришь, ушла из родных земель?

В ответ Эфира просверлила меня испытующим взглядом. Понимая, что ответа не дождусь, я решила перевести разговор на другую тему и задать еще один мучивший меня вопрос в надежде побольше узнать о шаманах:

– Шаманы – маги смерти, а не жизни, но ты сказала нунгу, что можешь быть полезной как лекарь. Как такое возможно, если это не твоя магия?

Черты лица шаманки разгладились и смягчились, она была рада, что я не стала допытываться дальше. Но я попала в точку, о родных землях она говорить не хочет.

– Чтобы быть лекарем, не нужна магия, – ответила она. – Я не смогу залечить смертельные раны, как целитель или сильный шаман, но для большинства недугов это и не нужно. Лесной Дух щедр на целебные травы.

– В наших деревнях знахари тоже обычные люди, а не маги, и, между прочим, к ним учиться даже сами друиды приходят, – встрял в наш разговор вернувшийся Ортос.

Оборотень держал большущие деревянные кружки с брусничным морсом и, аккуратно поставив их на стол, пошел за мисками с горячей кашей. Возвратившись, сел рядом с Эфирой и придвинулся к ней поближе. Я еле сдержалась, чтобы не засмеяться в голос. Кажется, наш волчонок добивается расположения красноволосой и воинственной Эфиры, которая, похоже, напрочь не замечает его скромных потуг.

Орк понюхала кашу, подождала, пока оборотень или я первыми снимем пробу, и только после этого набросилась на еду. По тому, с какой жадностью она орудовала ложкой, справедливо было решить, что нормальную пищу шаманка давно не видела. Наваристая каша была неплоха, но есть ее третий день подряд любому надоест. Поэтому я просто размазывала содержимое по миске, наблюдая, с какой жадностью поедает кашу Эфира. От своей еды она отвлеклась, только когда напротив нее сел вернувшийся Сетсей.

– Нунг говорит, ты мош-шешь ос-статьс-ся в Бругущ-ще до конца белого холода.

Орк победно отсалютовала своей кружкой и осушила ее, практически не отрываясь.

– Верни мой кинжал, – первое, что сказала она, громко стукнув кружкой по столу.