Дельта-гир. Том 2 - Марат Жанпейсов Страница 15

— Вижу, что всё получилось. Ты одарен, — говорит мастер из школы Дрожи Земли. — Когда я более двух веков назад проходил через этот ритуал, плакал как ребенок, будучи грозным воином. Так что можешь не стыдиться слез.

— Я и не стыжусь, — мужчина надевает очки и действительно не чувствует дискомфорта от того, что кто-то заметил его плачущим. Раньше это вызвало бы раздражение, но после подобного погружения в самого себя и свои мотивы, это больше не может всколыхнуть внутренний океан.

Парящие капли проливаются вниз дождем, а маг встает на ноги, чувствуя необычайную легкость в теле. Кажется, что каждый мускул и магия сейчас будут отзываться намного быстрее и мощнее. Принятые эликсиры и вправду являются необычайной вещью. Теперь понятно, почему школы так охраняют рецепты.

— И как ощущение после первой подобной практики? Уверен, что в здешних королевствах такое не применяют, пытаясь подчинить себе мир, будучи не в состоянии подчинить самих себя.

— Потрясающие чувства. Я словно сбросил прежние оковы, но что делать теперь? — Исидор смотрит на ладони, словно впервые видит свои руки.

— О, это прекрасное время, когда у тебя есть возможность выбрать что-то новое. Воспользуйся им с умом.

— Обязательно. Но теперь давай вернемся к текущим задачам, — волшебник чувствует, что не хочет прогонять это сладкое чувство будто после потрясающего сна, но сейчас они направляются на войну.

— Мы уже пересекли границы Норнета и скоро подойдем к реке. Как она называется?

— Ярми, — отвечает Исидор, который не один год прожил в Норнете, поэтому и помогает сейчас Анклаву Чести.

— Да, Ярми. Разведчики сообщают, что войска Норнета уже строятся на другом берегу у единственной здесь переправы. Нам потребуется её захватить. Ты все еще с нами?

— Зачем ты спрашиваешь? — мужчина в очках начинает собирать разбросанные вещи.

— После ритуала Беседы с самим собой многие люди кардинально могут изменить свою жизнь. Ты даже мог прийти к выводу, что хочешь жить по-другому, и война тебя больше не устраивает.

— Не переживай, я оставил в себе одну черную каплю.

— Черную каплю? У тебя родился такой образ? — поднимает брови старик в серой накидке.

— Да, а что? Это странно?

— Нет-нет, у разных людей и образы разные. Помню, я лежал похороненным глубоко под землей, и мое тело пожирали черви. И только когда от меня даже костей не осталось, я смог выбраться на поверхность, договорившись с самим собой.

Фон Ламай даже закрывает глаза с блаженной улыбкой, словно это одно из самых счастливых воспоминаний его жизни. А потом открывает глаза с очередным вопросом:

— А что это за «капля»?

— Один эльф по имени Кошмар, который посмел бросить мне вызов. Перед тем, как полностью ступить на новый путь, я разберусь с ним.

— А ты слышал, что он стал Трибуном Молний? — хихикает старый мастер.

— Слышал, но это ему никак не поможет. Я никогда не чувствовал себя настолько хорошо. Я обязательно убью его. И вообще, есть свежие новости от разведчиков?

— Пока нет, но сегодня-завтра получим новые донесения из Арк-Форта. А пока что давай догонять войска.

Пока два мастера разговаривали, последние обозы уже прошли мимо по каменистой дороге. Исидор Лирим кивает и начинает быстрее собираться. Шатер придется выкинуть, но большинство вещей никак не пострадало. Плотно упаковав заплечный мешок, волшебник берет в руку посох и идет за Фон Ламаем.

— А как я могу перейти на новые ступени мастерства? Только с помощью более концентрированных эликсиров? — спрашивает маг.

— Нет, если бы это было так просто, то многие бы уже стали подобными Великому Грандмастеру, — пожимает плечами старик, ловко прыгая по камням. Ему достаточно сделать небольшое движение, что перелетать расстояние в пять и даже больше метров.

— А как он достиг своего уровня? — Исидор старается не отставать.

— Этого никто не знает. Грандмастер нашей школы неоднократно пробовал стать его учеником, но ничего не вышло. Словно ему было неинтересно учить кого-то. Он даже не выходит из своей обители, местоположение которой открыто только грандмастерам.

— Понятно, — говорит бывший Трибун Воды. — Возможно, я отправлюсь в путешествие, когда закончится война против Норнета и Треста Альманди.

— После этого может разразиться еще более масштабная и кровопролитная война. Путешествовать может быть опасно.

— Я не боюсь смерти на поле боя. Возможно, мне нужно будет испытать себя против самых сильных противников, чтобы получить нужное озарение.

— Может быть. Думаю, у каждого свой путь. Давай я расскажу тебе одну притчу. На заре формирования мира росло одно деревце, а рядом с ним лежал камень. Они не могли уйти куда-нибудь и каждый день общались друг с другом, а потом подружились. Дерево мечтало вырасти большим и красивым, и камень тоже хотел развиваться. Однако он не мог становиться сильнее, больше или красивее, как его товарищ. Дерево с каждым десятилетием поднималось все выше, становилось пышнее. Летом оно было зеленым, осенью покрывалось золотом, а зимой окутывалось в белоснежное покрывало. А что камень?

— Что камень? — переспрашивает Исидор.

— А ничего, — улыбается Фон Ламай. — Он никак не менялся, лишь грязи и мха на нем становилось больше, а зимой из сугроба даже не видел своего товарища. Но они были друзьями, поэтому дерево продолжало подбадривать товарища, и тот не терял веры, что однажды изменится. А одним летом пришел человек с топором и срубил дерево. Так камень остался в одиночестве на долгие года, пока его не подобрал другой человек и не расколол, обнаружив внутри малахитовую руду. После тот мастер изготовил из него драгоценные камни, которые стали украшением короны монарха той страны. И на коронации эту корону водрузили на чело короля, а после он сел на трон, который был изготовлен из того самого дерева. Друзья вновь воссоединились, став истинными произведениями искусства.

— И в чем мораль?

— Ох, и почему в западных странах считают, что в притче обязательно должна быть мораль? — смеется старик. — Но можно сказать, что не имеет смысл копировать чужой путь, так как все равно каждому определен свой. И даже если ты обычный камень, то ты можешь стать чем-то большим своим путем. Или не стать, ведь миллионы его собратьев так и остались камнями. Но я верю, что ты найдешь свой.

— Что же, спасибо на добром слове.

Два путника ускоряют шаг и скоро замечают впереди конец ушедшей вперед колонны.