S-T-I-K-S. Закон и порядок - Наиль Выборнов Страница 15

Теперь настал мой черед удивляться. Что это за человек, который про «Властелина» не слышал? Я так-то совсем не фанат фэнтези, и то смотрел легендарную трилогию. И даже понравилось более-менее. Не, не в ту степь разговор пошел, надо сворачивать.

– В фильме одном был персонаж похожий, с именем таким же.

– Это может быть, да. Видать, за внешность его и окрестили. Имена у нас тут не выбирают.

– Тут – это где?

– В Улье.

– Чего? – не понял я. – В каком еще Улье?

– Я не уверен, что стоит тебя сейчас грузить всеми подробностями. Могу пока сказать одно: ты в другом мире, не на привычной тебе Земле. Я не знаю, другая планета это, параллельное измерение или еще что – да никто этого не знает на самом деле. Есть только один факт: это не наш мир, но нам приходится здесь жить.

Мой спаситель сделал паузу, наблюдая за моей реакцией. Я молча ждал продолжения. А что тут говорить? Есть только два варианта: либо бородатый – псих, либо он прав. И я, если честно, склонялся ко второму. У меня у самого где-то на грани сознания крутилась подобная версия. Психи, все эти участки пространства, абсолютно не подходящие друг другу, будто состыкованные по невидимой линии, беспредельщики на тачках с колхозным тюнингом, заброшенные города посреди Брянской области… Никогда не был большим любителем фантастики, но сейчас все было за самую фантастическую версию.

– А ты спокоен, – наконец произнес Бродяжник.

– А чего теперь елозить? – пожал я плечами и поморщился от боли в ноге. – Как я сюда попал? Я же выехал на вызов, убийство, пять километров от города. Даже на место приехал. А там уже психи…

– Это не психи. Чаще всего их здесь называют зараженными. Туман помнишь?

– Который кислятиной воняет? – догадался я.

– Да, именно. Его называют кисляком. Кисляк – не просто туман, это споры Улья. Никто не знает, как работает механизм переноса, но ему всегда предшествует туман. Твоя деревня…

– Она не моя.

– Не важно. В общем, участок пространства, на котором находилась деревня, перенеслась в Улей. Такие участки называют кластерами. Весь Улей состоит из них. Так вот, границы кластера перед переносом всегда ограничены таким туманом. Въехал в него в нормальном мире – все, привет. Добро пожаловать.

– А пси… Зараженные откуда? Нормальные же люди были, видно.

– Кисляк – не просто туман. В нем находятся некие споры, которые попадают внутрь человеческого организма. И когда они там прорастают, получаются вот такие вот психи. Только пустыши, которых ты называешь психами, – это начальная стадия, дальше они изменяются. Становятся опаснее. Как тот лотерейщик, которого ты убил, только он по этой лесенке недалеко ушел. Есть твари и покруче. Единственный способ спастись от превращения – надеть респиратор и носить его на постоянку. Но сам понимаешь, знал бы, где падать, подстелил солому.

– А мы с тобой почему не свихнулись?

– Потому что мы с тобой – везучие сукины дети. Ну, или, наоборот, очень невезучие. Смотря с какой стороны на это смотреть. Мы – иммунные. На нас эта зараза действует не как на остальных людей, таких примерно один процент. Ты еще из свежаков, но заматереешь. Если выживешь.

– Меня укусил пустыш. Это ничего?

– Сам посмотри, – ответил он. Я поднял руку и увидел, что там, где совсем недавно была страшная рваная рана от зубов, светлым пятном выделяется новая розовая кожа.

– Это один из подарков Улья, которые он делает иммунным. Баланс. У нас повышенная регенерация. Укус – только укус, опасно, но ничего больше. Главное – не дай себе выпустить кишки или голову отгрызть, вот тогда да, будут проблемы. Сомневаюсь, что голова сможет отрастить себе новое тело.

Я снова задумался. Интересно, да.

– Значит, кластеры грузятся со всем, что на них есть. И с людьми тоже. А если остаться на перезагружаемом кластере – домой вернуться можно? – Я все же не до конца поверил, что дороги назад нет. Во всех книжках и фильмах с подобным сюжетом герой всегда ищет дорогу домой. И находит обычно. Я бы тоже хотел. Хотя бы назад в Суражское РУВД, хрен с ним. Все лучше, чем здесь.

– Каждый этот вопрос задает, – усмехнулся Бродяжник. – Если бы все было так просто, то никто б здесь не жил. Люди, которые попадают на перезагружающиеся кластеры, в лучшем случае сходят с ума. Превращаются в неагрессивных олигофренов, неспособных самостоятельно зад подтереть. Так и ходят до первого же монстра, который милостиво прервет их жалкое существование.

– Хорошо, допустим. – Я согласно кивнул. – А почему люди на Земле не знают о существовании этого пространства? Ведь целые поселки исчезают, почему никто никогда не слышал об этом? Такое нельзя долго замалчивать!

– Вот тут все несколько сложнее. Обычно это хорошо понимают физики и любители фантастики. Слышал что-нибудь про мультиверсум?

Мой непонимающий взгляд был лучше любого ответа.

– Есть теория, что Земля – только один из бесконечного множества миров. Не планет, а именно миров, реальностей. Реальности эти существуют в пространстве-времени совсем рядом, но никогда не пересекаются. Они могут отличаться от нашей Земли, иногда значительно, иногда – в мелочах. Так вот, есть теория, которая во многом находит подтверждение, что Улей вырывает каждый кластер из новой реальности. То есть состоит из множества осколков миров, никак не связанных друг с другом. По одной версии, кластеры из Улья перемещаются на место тех, которые переносятся сюда, по другой – переносимые кластеры сюда не переносятся, а копируются в Улей вместе со всем содержимым, включая людей. То есть где-то там, дома, ты доехал по вызову, повязал убийцу и поехал в РУВД писать отчет. А твоя копия, эдакий доппельгангер, переместился сюда. То есть есть ты, лежащий здесь с перебитой ногой, а есть ты, пьющий в отделе чай и матерящийся на древний, зависающий компьютер. Но это не точно. Ни первая, ни вторая версии подтверждения не имеют. Здесь ты можешь быть точно уверен только в том, что пережил на собственном опыте, и то не всегда.

– Сложно. – Я помотал головой. – Давай что попроще. Кто такие внешники?

Бродяжник снова усмехнулся:

– Ну, тут полегче тоже не получится. Внешники – это люди из других миров. Оттуда, где люди каким-то образом научились пробивать дорогу сюда и возвращаться обратно. Но, увы, для нас это ничего хорошего не означает. Скорее наоборот.

– Почему?

– Помнишь, что я тебе говорил про регенерацию? Так вот. Наши измененные организмы представляют для внешников огромную ценность. Из наших органов делают огромное количество лекарств для внешних миров – от банальной косметологии до лекарств от рака и СПИДа. Мы же ничем не болеем, вообще ничем, понимаешь? И раны затягиваются чуть ли не моментально, и конечности оторванные отрастают. Для нас вообще всего две штуки страшны – ботулизм и радиация. Все. И потому эти самые внешники на нас охотятся, будто на дичь какую. Особенно ценятся у них матерые иммунные, успевшие прожить в Улье длительное время, но и свежаки годятся. Матерых иммунных сразу на требуху разделывают, за таких внешники лучше всего платят. Иногда живых заказывают, да с определенным даром – на опыты. А вот свежаков на «ферму» определяют.