Своя игра - Михаил Атаманов Страница 14

– А ты не из пугливых, герд Комар! – уважительно прорычал руководитель группы гэкхо, снимая шлем и показывая свои пожелтевшие клыки. – Мало кто в первый раз так спокойно реагирует, кое-кто бывало даже в обморок падал или пытался выпрыгнуть на ходу из летательного аппарата.

Антиграв к этому моменту прошёл второй защитный экран и некое сферическое помещение, которое я бы назвал камерой выравнивания давления и очистки от ядовитых примесей, после которой стены туннеля стали уже не ледяными, а выполненными из какой-то серой металлокерамики. Воздух тут был уже пригоден для дыхания, поэтому я последовал примеру гэкхо и тоже снял шлем, держа его в руке.

В ответ же на слова Ост Реха о моей выдержке я не стал распространяться насчёт своих размышлений и ощущений, а просто выразил уверенность в мастерстве пилота и потому отсутствии причин для волнения.

– Это так, – довольно заурчал Штурмовик. – В моём отряде собраны лучшие из лучших, и в их компетентности можно не сомневаться. К тому же кунг Вайд Шишиш три шкуры спустил бы со всех нас, если бы мы не доставили тебя к нему в целости и сохранности. Всё, прибыли! Дальше тебе прямо-прямо по коридору, и там в дальнем зале будет небольшая проверка твоей удачливости! Постарайся не разочаровать нашего грозного босса!

Лишь после того, как мы с Минн-О отошли подальше от антиграва и гэкхо, я нашёл возможность поблагодарить девушку за её смелый поступок, граничащий с самопожертвованием. Принцесса же, по всей видимости, не поняла причину моей благодарности – по суровым законам её мира вайедда обязана была следовать за супругом хоть на войну, хоть в изгнание, хоть на эшафот. В этом, кстати, и крылось одно из принципиальных отличий «младшей, походной» жены от «старшей» – старшая считалась хранительницей домашнего очага и воспитательницей детей, а во всякие авантюры обычно не лезла.

– У нас не так. Жены, как правило, на войну вслед за мужьями не отправляются, за очень редким исключением, да и в ссылку тоже. Были, конечно, жёны декабристов, отправившиеся вслед за мужьями в Сибирь… – тут я был вынужден сделать паузу, поскольку моя спутница явно потеряла нить разговора, и пояснять более понятными словами. – Лет двести назад было восстание большой группы аристократов против… как бы тебе объяснить… одного из соправителей человечества, главы самой крупной директории. Восстание было жестоко подавлено, пятерых лидеров бунтовщиков казнили, а около четырёх тысяч были лишены всех титулов и сосланы в далёкие земли.

– И это в твоём мире называется «жестоко»??? – Минн-О не удержалась и расхохоталась. – Герд Комар, год назад во время подавления голодного бунта в Девятой директории мой дед приказал казнить более шести миллионов восставших, чтобы уменьшить количество голодных ртов. Причём Тумор-Анху – вовсе не жестокий зверь, все соправители так всегда делали и делают! А уж в случае посягательства на жизнь соправителя единственное, что ждёт подобных безумцев – смерть всех террористов поголовно, и всей их родни до третьего колена, причём самыми жестокими способами… Ух ты! Комар, смотри!!!

Последние фразы моей спутницы относились к открывшемуся через овальное окно виду на поистине колоссальных размеров зал, в котором выстроились бесконечными рядами тысячи и тысячи бойцов гэкхо в экзоскелетной броне. Я резко передумал давать язвительные комментарии по поводу несовершенства устройства мира Минн-О и жестокости её деда, и тоже остановился, поражённый невиданным зрелищем.

Идеально ровные ряды застывших бойцов, преимущественно в чёрных и серебристых доспехах однотипных моделей, в том числе и той, которую я покупал для Эдуарда Бойко. Среди основной массы рядовых бойцов выделялись, видимо, командиры в более продвинутых и дорогих штурмовых доспехах оранжевого цвета, а также… у меня просто отвисла челюсть от изумления, когда я посмотрел в самую даль зала… группа из трёх десятков огромных увешанных оружием титанических фигур, каждая размером с девятиэтажку!