Дилемма - Рамез Наам Страница 14

Лазейка! Активируй ее, проберись в их сознания и выруби!

Нет. Уловка. Этого они и добиваются.

Тогда Ильяна воспользовалась второй половиной рангановского боекомплекта.

[активировать нд*]

Она распылила на троицу нексус-дезинтегратор, их же собственное оружие. Все трое пошатнулись.

Ильяна выбрала самое слабое звено – женщину слева, все еще оглушенную дезинегратором, – ворвалась в ее сознание, из последних сил перехватила управление правой рукой и ударила ее в нос собственным же кулаком.

Та едва не упала, из носа хлынула кровь. Какое же удивленное у нее было лицо! Но рот Ильяны вновь начал открываться против ее воли, когда двое усилили хватку.

Нет!

Ильяна силой мысли заставила женщину резко дернуться назад: та упала, и ее череп приятно хрустнул, встретившись с холодным кафельным полом.

Двое попятились, однако успели вовремя закрыть сознания щитами, блокирующими дезинтегратор. Ильяна мысленно потянулась к руке мужчины, чтобы заставить его ударить себя в лицо, но ничего не вышло: его стиснутый кулак начал медленно подниматься и замер на полпути. Их было двое, и они были сильнее.

Ильяна резко отпустила его руку. От удивления он едва не потерял равновесие и на секунду забыл про ментальную атаку; в этот самый миг Ильяна вновь получила контроль над его кулаком и с размаху впечатала его в лицо второй женщины.

Та пошатнулась, зажала рукой разбитый нос, и Ильяна поступила с ней так же, как с первой: мысленно задрала ее хорошенькую головку и толкнула назад. Приятный хруст.

Последний агент замер, в ужасе таращась на Ильяну. Она вновь атаковала. На сей раз никаких трюков, просто воля на волю.

Показывай все!

И он показал. Таких, как они, было еще много. Очень много. Все они сейчас проходили подготовку и вооружались инструментами для препарирования разума. Рано или поздно они вытянут из нее все, что нужно.

Ильяна успела лишь охнуть. В камеру ворвались техники в халатах. Один укол – и она погрузилась в глубокое черные забытье.

Сколько я еще протяну?

Ильяна лежала в темной камере, прислушиваясь к собственному сердцу.

Тук-тук. Тук-тук.

Коды. Пароли. Лазейки к нексусу-5. Вот что им нужно. Но почему? Ильяна снова и снова приходила к одному выводу: нексус-5 просочился в мир. Каким-то чудом, преодолев тьму препятствий, Ранган, или Кейд, или Уотс сумели выпустить его на свободу. И будь она проклята, если предаст друзей.

«Рано или поздно все раскалываются, – говорил отец. – Все».

Скоро они придут – новые агенты, вооруженные нексусом. Она видела их в сознании того, последнего агента. Как минимум двенадцать человек. В первый раз ей повезло: они не ожидали отпора. Но с таким количеством профессиональных вивисекторов ей не справиться.

Рано или поздно раскалываются все.

Они обязательно найдут к ней подход. Обколют наркотиками помощнее. Снова начнут поливать водой сквозь полотенце. Лишат сна. В конечном итоге они ее сломают. Вырвут лазейки из ее мозга. И тогда… тогда они получат доступ к любому сознанию под нексусом, станут читать чужие мысли, превращать людей в роботов, в убийц… кардинально менять их политические взгляды… словом, делать все, что заблагорассудится начальству. Нет, не для этого создавался нексус-5!

И во всем будет виновата она, Ильяна. Потому что ее воля даст слабину. Потому что она расколется и выдаст тайну. Потому что рано или поздно раскалываются все.

Ильяна зарыдала в темноте, жалея себя и своих родителей, заранее сгорая от стыда: скоро она предаст все свои идеалы.

Она плакала, плакала и плакала, пока не кончились слезы, а потом погрузилась в изнуренный сон.

Когда Ильяна открыла глаза, вокруг по-прежнему было темно. Ее охватила паника.

Тук-тук. Тук-тук.

Сколько она проспала? А вдруг сегодня ее сломают? Что, если дверь сейчас откроется, и ее заберут, и станут пытать водой, и она расколется? Что, если ее опять засунут в томограф, начнут допрашивать и читать ее мысли? А ее мысленные трюки уже не сработают… Что, если в камеру ворвутся десять агентов с нексусом (на самом-то деле предателей), готовых забить ее сознание?

Сердце стучало в темноте.

Тук-тук. Тук-тук.

Она поняла, что надо делать. Она знала это уже давно, еще до первого допроса, до первого медикаментозного сна, с тех пор, как впервые совершенно искренне поверила, что умрет на допросе. Поверила – и обрадовалась такому исходу.

Нет-нет, ей не дадут умереть. Сначала выпытают из нее все необходимое. Потому ее и привязали к каталке: чтобы она, чего доброго, не покончила с собой.

Однако в распоряжении Ильяны – прямо у нее в голове – остался еще один инструмент.

Сначала она думала стереть нужные сведения из мозга программным путем, посредством нексуса. Но воспоминания засели слишком глубоко. После того полета она чересчур часто вспоминала о лазейках. Сведения о них перемешались с другими впечатлениями, мыслями и воспоминаниями. Если она их уничтожит, то рискует уничтожить изрядную долю своей личности. Стать овощем или того хуже: упустить какую-нибудь важную деталь. Ее новое «я» окажется еще менее устойчивым к допросам.

Есть только один верный способ не выдать коды агентам УПВР.

Как же это сделать? Узлы нексуса, которыми она по-прежнему могла управлять, охватывали весь ее мозг. С их помощью совершить самоубийство можно было десятками разных способов.

Она выбрала самый простой: массированный удар по всему продолговатому мозгу. Сердце остановится. Кислород перестанет поступать в мозг. И сознание просто затухнет.

Ильяна писала код и плакала. Она больше никогда не увидит родителей. Знают ли они, что с ней случилось? Имеют ли хоть малейшее представление? Считают ли ее преступницей? Страдают ли?

Тук-тук.

Что стало с Ранганом? УПВР и его сцапали? Уотс до сих пор на свободе – или уже нет? И Кейд… Где ты, Кейд?

Тук-тук.

Несмотря на все случившееся, она гордилась их общим детищем. Кто-то из ее друзей выпустил нексус-5 в мир – это ли не повод для гордости?

Она испытывала гордость – и умирала от одиночества. Она больше никогда не увидит Редвудов. Никогда не вернется в Россию и не встретится со своими двоюродными братьями. Не обнимет родителей. Не станет профессором. Не получит Нобелевскую премию.

Тук-тук.

От горя из ее глаз вновь заструились слезы. Как одиноко, как мне одиноко…

Сейчас Ильяна жалела, что не верит в Бога. Нет, для этого она слишком ученая. Рай ей не светит. И надеяться, что враги попадут в ад, тоже не приходится. Всех ждет одинаковое небытие.

Тук-тук.