Андрогин - Юрий Иванович Страница 14

Но только она замерла на месте, пытаясь разобраться в своих противоречивых желаниях, как сзади, от места схватки раздался торжествующий рёв человека. Варвар всё-таки и третью кошку одолел. А раз издавал победный рёв такой силы, вряд ли нуждался в немедленных перевязках.

Остановка помогла Дарье остаться незамеченной для остальных преследователей. Гораздо правее послышался топот, а потом между стволов мелькнули две фигуры бегущих варваров.

«Вот они и окажут помощь своему соплеменнику, – с удовлетворением рассуждала землянка. – А мне желательно немедля выйти к посёлку и начать диалог с общиной. Тогда уж точно удастся избежать грубого группового изнасилования».

По её размышлениям получалось, что населённый пункт располагался где-то с противоположной от озера стороны. И если не сбиться с выбранного направления, то наверняка начнут встречаться следы хозяйственной деятельности.

Дарья припустила дальше в путь, стараясь растирать плечи на ходу. Мороз всё усиливался из-за поднявшегося ветра, да и снегопад не прекращался. Единственная польза от такой непогоды: следы почти сразу заметались. А вот минусов…

Ещё минут через двадцать бодрой трусцы Дарья стала понимать, что направление она потеряла. Озеро, скорее всего, осталось намного правее. Если она не отыщет правильного пути или вообще заблудится, то через несколько часов устанет и замёрзнет насмерть в каком-нибудь сугробе.

Наличие артефакта – не повод расслабляться, прекращая борьбу за выживание, но избавиться от неуместной паники помогает. Так что Чернова, слегка подкорректировав маршрут, вновь двинулась дальше. Однако ещё через полчаса пожалела о своей самоуверенности, понимая, что заблудилась окончательно. И хуже всего, что снег валил как из мешка, и порой сугробы доходили уже до колена. Конечности стали опасно терять чувствительность. Особенно ноги страдали, потому что сапожки порвались и расползлись от сырости.

Ещё и внутренний голос одолевал противоречиями:

«Куда убегала, дура? Сейчас бы грелась с победителем кошек… Ага! Или остывала, со снятой шкурой рядом с ними. Варвары ведь… Главное не упасть!.. Ай!.. Ну за что мне такие испытания?.. Теперь главное яйцо не выронить!..»

Зарывшись лицом в снег и стоя на четвереньках, Чернова уловила запах свежего навоза. Не факт, что он доносился из какого-то хлева, – в таком лесу могли водиться лоси, олени и ещё бог весть кто. Но кровь веселей побежала по артериям, тело взбодрилось, и Дарья из последних сил двинулась навстречу ветру.

Уже через полсотни метров стало понятно, что вокруг пространство, обихоженное разумными созданиями. Лес стал чуть ли не парком. Потому что все деревья, на высоту в пятнадцать, а то и двадцать метров оказались очищены от боковых веток. Вверх устремлялись только стволы, да и те кто-то явно и расчётливо проредил. А оставшиеся наверху кроны от этого становились только гуще и давали обильную тень.

«Или это уже наступил вечер?»

Ещё через две сотни метров ароматы хлева стали насыщеннее, а там и забор показался. Точнее говоря, не забор, а загородка. Поперечные деревянные лаги из расщепленных на три части стволов тянулись от дерева к дереву в четыре, местами пять уровней. Общая высота метра под два. В щели между ними Дарья могла проскользнуть вполне свободно. Но, заглянув внутрь, ей резко перехотелось туда пробираться.

Внутри огороженного участка находились около трёх с половиной десятков громадных животных, они бродили, лежали, ели заготовленные для них горы обломанных веток или с ленцой пережёвывали растительную жвачку. Высота в холке под три метра. Косматая шерсть свисала до самой земли. Здоровенные рога, между которыми могло бы усесться три человека. И общий вид отдаленно напоминал зубров из Беловежской Пущи.

Пусть размеры зубро-мамонтов удивляли, зато факт их приручения человеком не вызывал сомнений. Теперь следовало обойти загородку по периметру и отыскать жилища людей. Скорей всего поселение обязано находиться где-то рядом, иначе сложно поддерживать ту же загородку в должном порядке.

«Ещё бы угадать, в каком направлении обходить? – сомневалась Дарья, рассматривая через щель между лагами внутреннее пространство вольера. – Что в ту, что в другую сторону под сотню метров будет, но если ошибусь, могу и не дойти. А напрямик проскользнуть – и думать нечего! Обидно замёрзнуть в сугробе, находясь всего в полусотне метров от посёлка. Или что тут у них?..»

Пока она так размышляла, одно из животных приблизилось к загородке, рассмотрело за ней человека и весьма агрессивно зарыло копытом перемолотые в щепу корни. Явный бык. То ли ему подраться не с кем было, то ли он ко всем посторонним так относился, но агрессия из него так и пёрла вместе с паром из ноздрей. Потом он заревел, с разумной вальяжностью подбежал к преграде и боднул её не столько рогами, как своим косматым лбом.

Вся постройка опасно заскрипела, качнув деревья, к которым она крепилась. Это, в свою очередь, спровоцировало опадание целой лавины снега, который скопился в кронах. Через пару мгновений женщина превратилась в натуральную снежную бабу, засыпанную леденящей субстанцией почти по пояс. Сжавшись, она даже взвизгнуть не смогла. Только хлопала и так заиндевевшими ресницами и пыталась вдохнуть чистого от снежной пыли воздуха.

Подлый бык теперь уже и сам рассматривал несчастную гостью сквозь щель своим громадным, с тарелку, глазом. Потом шумно фыркнул и замычал. Дарья готова была поклясться, что бык явно насмехался! А то и вообще откровенно издевался. Его тоже изрядно снежком присыпало, но что для него забава, то для озябшей путницы – финал всего путешествия. Потому что тело уже не хотело слушаться, промёрзнув чуть ли не насквозь.

Но тут, наверное, сработала пословица: не было бы счастья, да несчастье помогло. Сотрясение деревьев не только лавину вызвало, но и кое-кого разбудило, потому что сверху послышался резкий гневный окрик:

– Каччья! Каччья! – возмущалась женщина. И самое смешное, что зубро-мамонт от этих окриков вздрогнул, резко развернулся и живо потрусил в сторону от загородки. Не иначе как испугался. Скорей всего окрик означал: «Пошёл вон!»

Голос сверху продолжал разоряться, ругая не только бестолковую скотину, но и того, кто эту скотину спровоцировал на агрессивные действия. Но Дарья вдруг отчётливо поняла, что если не пошевелится, если не стряхнёт с себя снег, то так и останется незамеченной. Поэтому приложила все оставшиеся, можно сказать, титанические усилия для раскачки всего тела, размахивания руками и исторжения из промёрзшего горла каких-нибудь звуков. Получилось плохо. Что-то вроде:

– Эй, вы, там… наверху! – Хватило и этого. Женщина резко сменила тон на сочувственно-любопытный, что-то выговаривая и спрашивая. Увы, язык местных аборигенов оказался невразумителен для землянки. Она только и постаралась вначале развести руками:

– Не понимаю! – Затем понятным жестом обхватила себя за плечи, показывая, как ей холодно: – Замерзаю!

При этом, кое-как задрав голову, она сумела рассмотреть на десятиметровой высоте добротный помост. Тот располагался между четырёх стоящих квадратом деревьев, и наверняка на нём располагалось какое-то жилое строение. Иначе кто бы там высидел в такую непогоду? Или всё-таки там сторожевая вышка? Но сторож-дозорный женского пола?