Средневековая история. Цена счастья - Галина Гончарова Страница 14

Лиля кивнула:

– Умница. А…

– Джейми отправился с ними.

– А если его… Ганц! Он же мальчишка еще!

– Он уже взрослый. А если они окажутся кстати – заодно и свой титул подтвердит.

Лиля покачала головой. Вечное женское стремление прибрать всех под свое крыло в Средние века обрубается безжалостно. Здесь взрослеют быстро.

– Вы настаиваете на разговоре с королем?

– Да.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Мне не хочется во дворец. – Лиля сморщила нос. – Я там и так слишком часто бываю… не хочу.

Дворец! Вот почему-то это лицо ассоциировалось у Лили с дворцом. Придворная дама, красивая, яркая, молодая…

Лиля сжала руками виски, застонала.

– Где же?.. Ну где?!

– Ваше сиятельство?

– Ганц, дочь Амалии – копия кого-то… но я не помню, где видела этот портрет! Не помню!

– Во дворце?

– Да, да! Но где?! Кто на нем изображен?!

Ганц вздохнул. Вот что она опять придумала?

– Ваше сиятельство, не мучайте себя. Это…

– Это не пустяки! Это важно! Но где?!

– Ваше сиятельство, вдохните, выдохните… – Ганц почти силой взял ее за руку. Если не получается отвлечь – надо помочь. Пусть успокоится, потом и о деле поговорить можно будет. – Теперь подумайте. Женщина на портрете – в чем?

Лиля сосредоточилась. Зрительная память у нее была великолепная. Да и развивала она ее постоянно, как и многие медики.

– Блондинка. В пурпурном платье. Алое с золотом. Красивая, надменная, сидит в кресле, руки лежат свободно, она с вызовом смотрит вперед…

– Отлично. Как у нее уложены волосы?

– Высокая прическа. Несколько локонов спускаются на плечи. – Лиля закрыла глаза, и портрет встал перед ней как наяву. Надменная блондинка, на белом с золотом фоне, в роскошном платье, серые глаза смотрят решительно, глубокий вырез приоткрывает красивую грудь…

– На ней есть какие-то драгоценности?

– Да. Бриллианты. Маленькая диадема с бриллиантами, колье, браслет, кольца…

– Браслет с бриллиантами?

– Да.

– На какой руке?

– Как у меня, – прикинула Лиля, вспоминая портрет.

Руки Ганца разжались.

– Ваше сиятельство, во дворец вы со мной поедете. Скажите, вы ведь видели этот портрет не в дворцовой галерее?

– Да я там и не была.

– Вы просто шли по коридорам?

– Да. И наткнулась взглядом. – Лиля тряхнула головой. Коса метнулась по спине, больно стегнула пониже талии. – Я там чуть не заблудилась, шла по коридорам, а этот портрет – он как бы выступил из полусумрака. Словно его специально повесили подальше от людей…

Ганц прикусил губу. В отличие от Лили он знал, чей портрет мог не понравиться королю.

– Кажется, я знаю, что это за портрет. Но если все так – к королю вы не пойдете.

– А объясниться?

– Ваше сиятельство, вы мне верите?

– Да.

– Тогда верьте до конца.

Ганц не стал ничего объяснять, потому что обручальные браслеты с бриллиантами имели право носить только коронованные особы.

Эдоард вскрыл записку – и нахмурился. Своим слугам он доверял.

Королевский представитель – это не просто первый попавшийся с улицы. И людей на службу королю, тем более на эту службу, отбирают весьма и весьма тщательно.

Ганц Тримейн был одним из лучших. Он докапывался до такого, что Эдоард только руками разводил. Был верен и упрям. Еще с юности, с тех пор, как Эдоард, тогда еще принц, помог ему…

Но что случилось, если он просит принять его вечером? Сегодня, чем скорее, тем лучше. Это не слишком серьезно, но касается графини Иртон и ее дочери.

Что ж… Если дело касается Миранды – в нем надо разобраться. Внучка все-таки.

Эдоард не знал, что Ганц лгал в записке специально. Чтобы только получить аудиенцию – и как можно скорее. Тянуть он не собирался, не то дело, с которым можно ждать и жить. Если все так, как говорит Лилиан Иртон, – это страшно. И надо доложить королю как можно скорее.

А про Миранду? А кому это интересно…

Авось и подслушивать меньше будут.

Алисия Иртон же получила записку от Лили.

Невестка просила уделить ей вечером внимание. Она приедет во дворец, Алисия встретит ее, проведет к себе – и они поговорят. О Миранде.

Графиня ненадолго задумалась. Но потом решила, что все не так страшно. Лилиан Иртон – умная молодая женщина. Почему бы не поговорить с ней?

«И встречу, и проведу, и у меня посидит – ничего страшного».

А почему вечером? Ничего удивительного. Днем у нее столько дел…

– Скоро домой.

– Да, уже совсем скоро. – Рик усмехнулся. – Корабли готовы, вещи погружены, осталось дня три – и мы поднимаем паруса.

– Надоела эта Ивернея…

– Сам виноват. Между прочим, и здесь можно неплохо провести время. Мы накупили уйму свитков, которые здесь все равно уничтожат. Поговорили с купцами, теперь некоторые из них… более лояльны к Ативерне. Прогулялись по лавкам… правда, такое ощущение, что все диковинки сюда идут как раз от нас…

Джес повертел в руках золотое перо.

– Да уж… интересно, кто это у нас такой ловкий?

– Самому интересно. Ничего, приедем – узнаем.

– Ну и сами отчитаемся…

– А там – приезжают принцессы, пара приемов, я женюсь на Анелии… и все свободны.

– Кроме тебя.

– Увы…

Будущее не приводило Рика в восторг.

Лиля и Ганц ехали в карете, мрачно переглядываясь. Говорить не хотелось. Они уже обговорили все, что могли, уже поругались и уже помирились.

Лиля пыталась вытянуть из Ганца, кто была та дама на портрете.

Ганц уходил от ответа и говорил, что если та самая, то Лиля все обязательно узнает. А вот если нет, то лучше и не морочить себе голову. Но она обязательно должна посмотреть, опознать – и вообще, информация наше все.

Лиля предложила, раз такое дело, все же сходить с ним к Эдоарду. Но Ганц вторично разнес эту идею в пух и прах. Дескать, нет уж, увольте. Вам лучше быть от этого змеиного болота подальше. Гадюки целее будут.

Лиля расшипелась не хуже иной змеи.

Мол, ты – мой человек. И точка.

И вообще, государственные тайны жизненно опасны. Она все-таки графиня, а Ганц – просто королевский представитель. Его могут убрать, а ее, может быть, и не тронут.