Тринадцатый этаж - Даниэль Галуйе Страница 14

Я сидел за приборной доской аэромобиля и лениво смотрел, как подо мной проплывает виртуальный город. Я даже ощущал, как у меня (у Томпсона) равномерно поднимается и опускается грудь и как солнечные лучи, пробивавшиеся через плексигласовый купол кабины, греют кожу.

Но это ассоциированное переживание оставалось пассивным. Я мог только смотреть, слышать, чувствовать. Я был не властен над моторными функциями Томпсона. В то же время индивидуальная реактивная единица не имела ни малейшего понятия о том, что кто-то исследует ее ощущения.

Я погрузился ниже, на уровень мыслительного процесса единицы, и меня обдало потоком ее мыслей: я испытывал досаду оттого, что не укладываюсь в расписание. Ну и черт с ним, мне (ИРЕ-7412) наплевать на это. Ведь в любой другой транспортной фирме я смогу зарабатывать вдвое больше.

Удовлетворенный полнотой связи с единицей, я (Дуг Холл) перешел от тотального сопереживания к частичному и увидел глазами Томпсона человека, сидевшего на соседнем сиденье.

Я задумался над тем, кто такой этот его помощник — то ли полноценная реактивная единица, то ли всего лишь один из «статистов», которых мы загрузили в симулятор в количестве сотен тысяч для заполнения среды.

Я с нетерпением ждал, когда Чак введет стимул для испытания. Мне хотелось в тот вечер уйти с работы пораньше, так как планировал поужинать с Джинкс у нее дома, а после собирался просмотреть записи доктора Фуллера.

Наконец стимул поступил. Томпсон глазел на него целых десять секунд, прежде чем я понял, что это такое.

Внизу, на крыше одного из высотных зданий, ритмично зажигалась и гасла горизонтальная надпись:

«ШОТЛАНДСКОЕ ВИСКИ «СОРОПМЭН» — ЭТО МЯГКИЙ ВКУС И АРОМАТ.

ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛУЧШЕ ДЛЯ ТОНКИХ ЦЕНИТЕЛЕЙ?»

Это был трюк для того, чтобы побудить субъективные единицы к выражению мнения. Томпсон, знакомый с виртуальным эквивалентом шотландского виски «Соропмэн», как ему казалось, несколько лет, отреагировал немедленно.

— Проклятое мерзкое пойло! — подумал я (то есть ИРЕ-7412). Оно могло бы быть и ничего, если бы его как следует выдерживали. Но скотч… в бутылке в форме шара для боулинга?

В тот момент все другие наружные рекламные средства по всему виртуальному городу выдавали то же самое послание.

И реакции тысяч электронных существ накапливались, просеивались и анализировались в главном вычислительном блоке. Там их должны были рассортировать, проиндексировать и сохранить. Один-единственный щелчок тумблера представлял на рассмотрение полный обзор реакций единиц с разделением по категориям — таким, как возраст, пол, профессия, политические взгляды и так далее.

Всего лишь за несколько секунд полный симулятор социальной среды Фуллера выполнил такую работу, которая в иных условиях потребовала бы значительных усилий целой армии официальных сборщиков информации в течение месяца.

То, что случилось потом, застало меня совершенно врасплох, и хорошо, что сопереживательная связь является односторонней, а то Д. Томпсон узнал бы, что не одинок в своем изумлении.

Из ясного неба с грохотом вырвалась ослепительно яркая молния. Три громадные шаровые молнии запылали над головой. Неизвестно откуда появились тучи, стремительно распространяясь до тех пор, пока не померк дневной свет и не посыпался густой град. Внизу два небольших здания запылали пожаром.

Совершенно сбитый с толку, я отверг вероятность того, что это Чак взялся валять дурака с виртуальным реквизитом. Хотя индивидуальные реактивные единицы могли, особо не ломая голову, просто отмахнуться от подобных явлений, сочтя их причудой природы, Уитни не стал бы нарушать равновесие нашего столь тщательно сбалансированного виртуального мира.

Оставалась только одна возможность: случилось что-то нехорошее с симуляторным электронным комплексом! Дисбаланс, поломка, нарушение генерирования, даже простое короткое замыкание — все это система автоматически рационализировала бы как более или менее естественные «природные» эквиваленты электрических потоков, нарушивших нормальное течение. Где-то в работе системы произошел сбой, но Чак не вернул меня назад, поскольку возвращение из сопереживательного процесса должно происходить либо по воле наблюдателя, либо процесс должен завершиться вместе с окончанием запрограммированного периода. В противном случае значительная часть эго субъекта могла быть безвозвратно потеряна.

Вдруг Томпсон пробежал глазами по горизонтальной рекламной надписи, и я почувствовал его озадаченность при виде крайне странного послания, переливающегося ксеноновыми огнями.

«ДУГ! ВОЗВРАЩАЙСЯ! БЕДА!»

В то же мгновение я прервал сопереживательную связь и через неприятный переходный процесс совершил всплытие в мою субъективную реальность. Просмотровый зал представлял собой сущий бедлам; носились туда-сюда и кричали люди, стоял удушающий жар, едко пахло горящими проводами.

Чак, отчаянно работая огнетушителем у пульта управления, обернулся в сторону моего кресла.

— Ты вернулся! — прокричал он. — Слава богу! В любую минуту мог произойти скачок напряжения!

Он щелкнул главным выключателем. Треск электрической дуги внезапно прекратился, но из вентиляционных отверстий пульта продолжал вырываться яркий зловещий свет.

Я отбросил шлем в сторону:

— Что случилось?

— Кто-то подложил в модулятор бомбу — термитный заряд!

— Прямо сейчас?

— Не знаю. После того как я подключил тебя, я вышел из зала. Если бы я не вернулся вовремя, ты бы сгорел заживо!

Сискин выслушал доклад об инциденте с термитным зарядом с удивительным самообладанием, даже, как мне показалось, чересчур спокойно. На несколько минут он погрузился в размышления, прикидывая размер ущерба и кивая на наши заверения, что задержка пуска симулятора составит не больше чем один-два дня.

На вопрос о том, кто ответственен в предательстве, у него уже был готовый ответ, и для пущего эффекта он звучно ударил кулаком по ладони:

— Это все проклятые сборщики информации! Одному из них удалось к нам пробраться!

Джо Гадсен принялся с жаром отрицать такую возможность:

— Мистер Сискин, наша система безопасности абсолютно безупречна!

Сискин обвел присутствующих кровожадным взглядом:

— Значит, это проделали изнутри! Я хочу, чтобы всех сотрудников заново проверили на благонадежность!

Вернувшись к себе в офис, я принялся прохаживаться взад и вперед перед окном, наблюдая за сценой снаружи, которая опять стала мирной. Там остался только пикет опрашивателей. Кипящей людской толпы больше не было. Но как долго все будет так оставаться? И каков общий знаменатель под сборщиками информации, термитной атакой и всеми остальными невероятными событиями?

Смерть Фуллера, исчезновение Линча, «полное удаление» Линча из памяти разных людей, посмертный дар Фуллера в виде теперь несуществующего нарисованного Ахиллеса, изменившаяся надпись на кубке в баре Хромоногого, заново начатое полицейское расследование. Почему-то я был уверен, что донельзя странные происшествия прошлой недели должна была объединять какая-то фундаментальная причина.