Рождение Зимы - Брайан Ракли Страница 14

От неглубокого, прерывистого сна Гривена ок Хейга, Верховного Тана Крови Хейг, пробудил голос лакея. Тан перевернулся и прикрыл глаза от света масляной лампы, принесенной слугой.

— Сообщение из форта, мой господин, — доложил лакей.

Гривен протер глаза:

— Который час?

— Три после заката, мой господин.

Тан Танов заворчал и сел. Он облизнул пересохшие губы, и привкус во рту был отвратительный, зря он вечером столько вина выпил.

— Принеси мне воды, — приказал он.

Слуга повернулся и вышел из огромной палатки. С ним исчез и свет. Какое-то время Гривен сидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к шороху тяжелой парусины, которую шевелил ночной ветер. Очень хотелось спать. В темноте он обернулся простыней и поднялся на ноги, не очень уверенные, и так и стоял, пока не вернулся лакей, по виду еще более взволнованный, чем прежде (наверное, понял, что лампу нужно было бы оставить). Он подал хозяину высокую кружку с водой, и тот выпил все.

— Подай одежду.

Слуга торопливо поднял с тюфяка Верховного Тана плащ с капюшоном. Они были высоко в горах земель Даргеннан-Хейга, и высота добавляла холода осенним ночам даже здесь, на юге. Гривен накинул плащ на плечи, потом взялся за отделанные золотом края и стянул его на груди. Короткий, непроизвольный озноб пробежал по его телу, и он надул щеки. Неловко наклонившись, он натянул сапоги, их кожа тоже была холодной и жесткой.

— Так, что за сообщение?

— Вас ждут возле палатки совета.

— Тогда свети мне.

Верховный Тан опять передернул плечами, будто стряхивая остатки сна. Ханн кивнул, и Гривен вслед за ним вышел на склон. В юные годы сон легко соскальзывал с него. На шестом же десятке казалось, что сна требуют все его кости. Да и холодные ночи вдали от уюта родного дома изматывали.

Небольшие костры его армии усеивали все ближайшие склоны. Из толпы, собравшихся вокруг палаток доносились еле различимые голоса. Гривен поднял голову и обвел взглядом темные контуры осажденного форта. Там тоже светилось несколько огней.

Вход в палатку совета освещали два закрепленных на высоких металлических держателях факела. Ветер подхватывал языки пламени и мотал их из стороны в сторону. Рядом с факелами стояли стражники, бодрые и бдительные, хотя заступили на пост уже давно. Кейл, Мастер Щита Верховного Тана, тоже был тут. И высокий, темноволосый мужчина, должно быть, вестник. Гривен, не взглянув на них, вошел в палатку и сел в деревянное кресло с высокой спинкой.

— Теперь зови их, — приказал он лакею.

Первым появился Кейл, в мерцающем свете он выглядел усталым. Такое лицо, как у него, наверное, вырезают из горных гранитов Эйт-Хейга. За ним вошел вестник: молодой человек, как теперь разглядел Гривен, вероятно, лет двадцати пяти, не больше. Красный значок на груди — скрещенные меч и копье — выдавал в нем наемника королевского дома Дорнак.

Гривен поскреб подбородок и зевнул. Посланник стоял перед ним, шныряющие глаза выдавали его неуверенность. Кейл, как всегда, представлял собой немую статую, только наблюдающую.

Гривен начал:

— Итак, вы выдернули меня из постели, тогда как мои старые кости жаждут покоя. Дело должно быть действительно очень важным и совершенно безотлагательным. Давайте же послушаем, о чем идет речь.

Вестник коротко дернул головой в некоем подобии поклона:

— Меня зовут Джайн Т'ерин, капитан сотни Дорнака. Я нахожусь здесь без ведома людей Даргеннана из форта и говорю один за всех.

— Даргеннан-Хейга, — спокойно поправил Гриван. — Они все еще обязаны почитать меня, хоть и забыли об этом.

— Как скажете. Они воюют по своим причинам, я и мои люди — по своим. Мы удерживаем против вас форт три недели, и могли бы держать еще три, но, кажется, это бесполезная борьба. Ваши армии ищут тана Даргеннан-Хейга на юге, и хоть сейчас он держится вдали от берега, но все-таки по воде может уйти. Без сомнения, вы предпочли бы, чтобы люди, которых вы здесь расположили лагерем, тоже присоединились к охоте. При некотором взаимопонимании можно было бы удовлетворить и ваши, и наши интересы.