Достигая уровня смерти - Владимир Брайт Страница 14

После того как переднюю часть такси укатало в асфальт огромными колёсами броневика, задняя часть машины резко пошла вверх.

Ремень безопасности спас меня, смягчив удар, но стойку, к которой было прикреплено его основание сплющило в гармошку, после чего ремень лопнул, словно перетянутая струна и моё ничем не удерживаемое тело подалось вперёд.

Голова больно ударилась о крышу, но на такие мелочи я не стал обращать внимания, потому что в данный момент хватало проблем посерьёзнее. И быть может впервые за вечер я не пожалел, что воспользовался услугами «Белого Джонга».

В «сурте HS» кроме водителя помещается ещё восемь полицейских в полной боевой амуниции. А это достаточно серьёзное боевое соединение чтобы нейтрализовать даже пару нормальных НОЙМов, не говоря уже об одном неполноценном.

Если бы не психостимулятор, у меня вообще не было бы ни единого шанса. Впрочем, и с ним тоже. Один пистолет с парой обойм, тело, потерявшее большую часть имплантатов и явно невыгодная позиция сводили на нет даже незначительное преимущество в скорости, полученное благодаря дозе этой турбореактивной дряни.

Однако каким бы дерьмовым раскладом ни награждает его величество Случай, всё равно приходится играть по его правилам. Так как, во-первых, последние три года НОЙМов вообще не брали в плен, а во-вторых, это неожиданное нападение из засады уже изначально было рассчитано на то чтобы уничтожить всех кто находился внутри машины.

В ушах всё ещё стоял скрежет сминаемого металла, отчаянный визг тормозов и звон разлетающихся осколков стекла, а тело уже действовало в автономном от сознания режиме.

В каждом борту бронетранспортёра было по паре бойниц, из которых очень удобно вести огонь на поражение. Если бы полицейские сразу же изрешетили такси несколькими длинными автоматными очередями, я бы даже не успел ничего предпринять. Но одно дело – авария с парой трупов, и совсем другое – бойня на оживлённой улице. Нет, им явно не нужны были лишние проблемы, вой в прессе и негодующие крики возмущённых обывателей, поэтому два автоматчика взяли под контроль боковые двери такси (единственное место, откуда я мог появиться) а остальные начали выскакивать из бронемашины.

Пересечение в одной точке пространства судьбы, времени, случайных обстоятельств и фатального рока привело к тому, что у меня появился мизерный шанс. Я даже ещё не подозревал о нём, однако звериный инстинкт самосохранения заложенный в каждом из нас на уровне генной памяти дал отмашку – и выстрел стартового пистолета ознаменовал начало ещё одной Игры.

Игры, в которой нет ни права на ошибку, ни тем более бонусов в виде дополнительных попыток.

Одна жизнь.

Одно сердце.

Одна голова.

И всего одна пуля, которой ничего не стоит превратить нормального взрослого человека в бесформенный кусок материального ничто.

Крышу такси смяло так сильно, что лёгкий металл лопнул. Консервную банку достаточно тяжело открыть, если она не повреждена, но сделайте в ней небольшую пробоину – и задача существенно упростится.

Обычному человеку такое наверняка пришлось бы не по плечу, но НОЙМ тридцать третьего уровня, заряженный психостимулятором и сумевший сохранить кое-что из своих прежних навыков, справился с нелёгкой задачей.

Я присел, закрыв голову руками, так что выставленные вперёд локти образовали некое подобие конуса направленного остриём вверх. Кевларовые наколенники и налокотники, вшитые в одежду – обязательный атрибут каждого уважающего себя НОЙМа. Поэтому я не боялся повредить руки.

А впрочем, когда речь идёт о жизни и смерти остальные страхи сами собой уходят на второй план.

Словно тугая пружина, ноги резко распрямились – и тело пошло вверх. Удар кевларового тарана был настолько мощным, что лёгкий металл разошёлся в стороны выпустив наружу не человека и даже не НОЙМа, а скорее дикого зверя, со всей неукротимой яростью природной натуры цепляющегося за жизнь.

Двое автоматчиков ожидали появления жертвы совершенно с другой стороны, поэтому оказались неготовыми к тому, что на крыше машины расцветёт огромный цветок с рваными лепестками, из центра которого появится демон во плоти.

Полиция была оснащена пуленепробиваемыми шлемами способными выдержать прямое попадание даже из автомата, но мой пистолет нельзя назвать обычным оружием. Дальность прицельного выстрела из него составляет не более сорока метров, зато за счёт особенностей конструкции и сердечника в пуле у этого пистолета повышенная пробивная способность. Мы все – продукты окраин городской системы, узких улиц, тесноты, крохотных квартирок напоминающих кельи. В этих условиях такой параметр как дальность стрельбы не играет особой роли. Главное – пробить защиту противника.

Я сделал по два выстрела в каждую из бойниц, прежде чем первый десантировавшийся из броневика полицейский открыл ответный огонь.

Один из прильнувших к смотровой щели автоматчиков был стопроцентно мёртв – первая пуля, ударив в защитный щиток, не пробила его, зато вторая прошила насквозь.

Судьба второго была неизвестна, но так как он не открыл огонь, значит, был ранен или убит.

Если бы у меня оставалось время для раздумий, возможно, я даже успел бы порадоваться такому успешному началу боевых действий. Однако автоматная очередь, разорвавшая в мелкие клочья привычный ритм жизни оживлённой улицы, не позволила этого сделать.

Полицейский не успел, как следует прицелиться, но в данной ситуации это было и ни к чему, так как стрелял он практически в упор. Пять-семь метров – это не то расстояние, с которого можно промахнуться из автомата. Антигравитационный имплантат, вживлённый в мой позвоночник, мог отклонить от семи до десяти пуль одновременно. Однако это только при стрельбе по корпусу. Голова оставалась незащищённой. Начиная с сорокового уровня подобный элемент вживляется и в череп – киборги на то и киборги, чтобы таскать в голове кучу железа.

Уже во время стрельбы нападавший оступился, поэтому часть пуль ушла в молоко. А те первые несколько, что были направлены мне в грудь, в самый последний момент были отклонены с первоначального курса, улетев в сторону.

Практически одновременно с атакой автоматчика мой палец нажал на курок, в результате чего уже пятая по счёту пуля из моего бронебойного пистолета обрела долгожданную свободу.

Шея – самое незащищённое место у человека в любых доспехах. Полицейская амуниция исключением не является.

Нелепо взмахнув руками, неудачливый стрелок опрокинулся назад, сбив одного или двух полицейских, успевших спрыгнуть на землю. Эта заминка дала мне секунду форы, чтобы одним мощным рывком выбросить тело из раздавленного такси и спрыгнуть на мостовую. Последнее, что я успел, – перекатиться под днище машины, а затем начался ад едва ли не в буквальном смысле этого слова.

Пять автоматных стволов выплюнули в пространство рой раскалённого свинца, и весь этот безжалостный выводок визжащих от ненависти пчёл принялся дырявить и без того искорёженный до неузнаваемости остов такси.