Конан и поход обреченных - Ник Эндрюс Страница 14

— Слушайте меня, — обратился северянин к командирам полков, — напоминаю, что по тронному сигналу рога войска начинают отход. Постарайтесь сохранить строй, в кустах натоптаны тропы. Будьте внимательны и берегите солдат. Лишние потери нам не нужны.

Постепенно варвары пришли в себя от первого изумления. Несколько смельчаков выскочили вперед и метнули в фессалийцев топоры. Племена ингасов готовились к наступлению, дикарям не терпелось броситься в драку.

Дружный вопль тысяч глоток разорвал тишину вечернего леса. Орда варваров устремилась на неприятеля, но ингасов встретил залп альвов.

Рой стрел выкосил первые ряды воинов. Не считаясь с потерями, захватчики двигались дальше. Теперь уже они обрушили на пехотинцев град дротиков и топоров.

Огромные щиты и прочные шлемы защитили далеко не всех. Несколько шагов навстречу врагу сделали и фессалийцы. Длинные копья пехоты пронзали ингасов насквозь. Раненые падали под ноги товарищам и несчастных ту же затаптывали насмерть. Вскоре началась рукопашная.

Держа поводья лошади, северянин внимательно следил за ходом битвы. Полки держались стойко, отбивая одну атаку за другой, но долго так продолжаться не могло. Вожди дикарей обязательно попытаются обойти противника и ударить в тыл — у них значительное превосходство в численности, которым надо воспользоваться.

К Конану подбежал альв и громко прокричал.

— Варвары в лесу!

— Сигнальщик, труби три раза! — приказал наемник.

Тревожный звук рога огласил поле боя. Фессалийцы, отбиваясь от наседающего врага, начали отходить к густым зарослям кустарника. Самое сложное в такой ситуации — оторваться от противника. Пехотинцам приходилось нелегко.

Ингасы вошли в раж и беспрерывно бросались в атаку. Как ни старались упорядочить отход командиры полков, он все равно превратился в бегство. Предчувствуя близость победы, варвары устремились в погоню. В лесу то и дело вспыхивали короткие схватки. Участь отставших фессалийцев была незавидна. Часть ингасов уже приступила к грабежу и мародерству. С трупов воинов сдирали кольчуги, латы, окровавленную одежду — подобные трофеи высоко ценились в племенах дикарей.

Основная часть войска Конана стягивалась к дороге. Фессалийцам предстояло пройти еще почти лигу. Под градом топоров, дротиков и стрел осуществить подобный маневр крайне тяжело. Неся потери и отчаянно проклиная военачальников за глупость и нерешительность, солдаты отступали в сторону Полудня.

Но вот послышался новый сигнал. Громкие команды заставили воинов замереть. Сотники тут же произвели перестроение. Ревущих от ярости варваров вновь встретил частокол копий. Плотным строем, выставив вперед длинные пики, по варварам ударил отряд тяжелой кавалерии.

Первые ряды дикарей были смяты и растоптаны. Лошади безжалостно разбивали копытами головы упавших на землю людей, а воздухе раздался неприятный, дребезжащий свист — рой альвийских стрел обрушился на обескураженных внезапной атакой ингасов. С флангов и тыла на врага двинулись торгрийцы, для устрашения гномы стучали секирами и мечами по металлическим умбонам щитов.

Остроконечные шлемы гномов мелькали повсюду, создавалось впечатление, что наступает огромная армия. План северянина отлично удался, противник оказался в кольце. Вожди дикарей растерялись и запаниковали. Варвары пытались прорваться, метались то в одну сторону, то в другую, но везде натыкались на жесткий отпор. Неразбериха в рядах ингасов предопределила исход сражения. Союзники завершили окружение приступили к уничтожению неприятеля. Никакой жалости и сострадания к захватчикам.

Постепенно сопротивление дикарей угасало. Ряды варваров таяли на глазах. Альвы стрел не жалели, а промахнуться с такого расстояния было просто невозможно и каждый выстрел достигал цели. Вскоре десятитысячная армия перестала существовать — пленных фессалийцы не брали…

Конан спешился, бросив поводья одному из всадников, и двинулся к месту побоища. До наемника донесся отчаянный звон мечей — возле дороги мидлэймцы добивали небольшой отряд ингасов. Судя по одежде, кожаным доспехам и оружию это была личная охрана одного из вождей.

Дикари смело бросались на фессалийцев, но вырваться из кольца им не удавалось. Вскоре в живых остался только один ингас. Бешено вращая меч, он яростно отбивался от фессалийцев.

Северянин внимательно посмотрел на бесстрашного бойца и удивленно замер. Какое знакомое лицо!

Подняв правую руку, Конан громко воскликнул:

— Остановитесь, не убивайте его!

Не опуская клинки, воины отошли на несколько шагов назад. Ингас затравленно озирался по сторонам, ожидая нового нападения, а киммериец уверенно направился к нему. Дикарь не спеша поднял взгляд на нового врага. На лице варвара появилось неописуемое изумление. Поспешно бросив меч на землю, воин опустился на колени и с мольбой в голосе проговорил по-хайборийски:

— Господин, прости, я не знал, с кем мы воюем. Если хочешь, убей меня.

— Встань, Исайб, — вымолвил наемник. — Ты мне нужен живым.

Исайб поднялся, убрал оружие в ножны и подошел к северянину. Пехотинцы настороженно следили за действиями ингаса, однако от выражения гнева и ярости на лице дикаря не осталось и следа. На его физиономии читались лишь покорность, смирение и готовность исполнить любой приказ Конана.

Киммериец махнул рукой мидлэймцам в знак того, что они могут идти дальше — им предстояло осмотреть поле боя. Необходимо добить еще лживых варваров и помочь раненым товарищам.

— Как ты оказался у ингасов? — спросил наемник шемита.

— Это трудно объяснить, — произнес Исайб. — Я прыгнул в бездну вслед за госпожой. Мне было очень стыдно за свою оплошность. Колдун схватил волшебницу, а ее телохранитель, глупый осел, не сумел ему помешать. Такого позора мой род бы не простил. Смерть — самое подходящее наказание за ошибку.

— Можно поспорить… — заметил северянин, — но лучше продолжай.

— Надежда искупить грехи в царстве Нергала рухнула, — горестно сказал воин. — Боги дали мне вторую жизнь и я очнулся посреди бескрайней степи. Поначалу думал, что нахожусь в Гиркании, но быстро понял, что ошибаюсь. После трехдневных скитаний усталого, изможденного путника схватили четверо дикарей. Меня долго пытали, мучили голодом и жаждой, но все было напрасно — я даже не понимал речь варваров. Затем — три года рабства. Медные рудники, переноска грузов, выделка кожи. Ингасы любят издеваться над невольниками. Довольно часто они заставляют мужчин драться на ножах. Гибель одного из бойцов вызывает восторг у всего племени. Однажды выпал и мой черед. Мне никогда не забыть того несчастного парня… Бедняга умер быстро.

— Твое искусство драться потрясло дикарей, — догадался Конан.

— Не сразу, — шемит тяжело вздохнул. — Для этого потребовалось убить четверых соперников. Меня взял в личную охрану вождь по имени Ванитхак. С тех пор — я солдат. Мы не раз вторгались в земли соседей и сражались с другими племенами. Война стала моим ремеслом.