Лосось сомнений - Дуглас Адамс Страница 14

Что мы все обычно пытаемся сделать в субботу утром? Если мы хотя бы наполовину сохранили ясность ума, то, конечно, не станем браться за выполнение новогодних зароков. Собственно говоря, они забываются уже в самые первые дни наступившего Нового года, так что лишь очень немногие из нас могут выразить желание достичь компромиссов с собственным ощущением тщетности, давая Зароки Нового Тысячелетия и не выполняя их намного раньше, чем обычно.

В действительности же — если вы позволите мне на секундочку отвлечься от темы (если же вы не желаете, чтобы я отвлекался от темы, то тогда скорее всего вы просто читаете не ту газетную колонку), — оказывается, что имеется очень даже веская причина, почему нам не удается выполнить то, что мы твердо решили делать или не делать в Новом году, — причем причина иная, нежели обычное слабоволие.

Вот она. Мы просто оказываемся не в состоянии вспомнить, что же именно себе обещали. Вот и все. И даже если мы для памяти записали наше решение на бумажку, то, очевидно, не можем вспомнить, куда эту бумажку подевали. Это, конечно, странно, но порою оказывается, что этот самый бумажный листок выплывает неизвестно откуда ровно год спустя, когда вы предпринимаете отчаянные попытки отыскать хоть какой-нибудь клочок бумаги, дабы начертать на нем то, что представляется вам важным средством придать вашей будущей Жизни хоть какие-нибудь очертания. И это, как выясняется, отнюдь не простое совпадение.

Между прочим, неужели только мне одному выражение «как выясняется» представляется чрезвычайно полезным? Оно позволяет быстро, кратко и весомо связать между собой случайные, несвязанные друг с другом утверждения, не утруждая себя объяснением фактического источника или основания высказывания. Это просто здорово. Это намного лучше, чем родственные выражения типа «Я где-то прочитал, что…» или «Говорят, что…». Ведь тем самым предполагается, что каким бы хлипким фрагментом городской мифологии вы ни пользовались, фактически он-зиждется на совершенно новом, прямо-таки революционном исследовании. Более того, вы сами вовлечены в это исследование самым непосредственным образом. Но, опять-таки, без какой-либо ссылки на чужой авторитет. Однако на чем это я остановился?

Судя по всему, мозг подвержен воздействию алкоголя. Истина общеизвестная, а те, кому это еще неведомо, обязательно узнают. Однако существуют различные градации вышеназванного эффекта, в этом-то и заключается главное затруднение.

Мозг организует воспоминания в виде своего рода голограмм (как выясняется). Для того чтобы воссоздать зрительный образ, вам необходимо воссоздать и точные условия, при которых вы запомнили то или иное событие. Для создания голографического изображения необходим свет, для мозга — необходимое количество алкоголя, чтобы омыть необходимые клетки. То, что происходит с вами, или — что внушает большие опасения — вы сами себе говорите или проделываете с собой под влиянием алкоголя, пробудится в вашей памяти в виде воспоминаний, когда вы снова окажетесь под воздействием точно такого же количества алкоголя. Воспоминания находятся вне пределов досягаемости вашего нормального трезвого разума.

Именно поэтому после какой-нибудь субботней попойки вы будете единственным, кому совершенно неизвестно о совершенно бестактных высказываниях, которые вы допустили в отношении того человека, чувствами которого вы особенно дорожите, ну, даже если и не особенно. Проходят недели, месяцы, а иногда — в случае кануна Нового года — и целый год, когда это досадное происшествие с досадной отчетливостью приходит вам на ум, и вы начинаете понимать, почему люди избегают вас, почему встречают ваш взгляд непонятным стеклянным выражением. Это часто приводит к тому, что вы начинаете громко повторять, адресуя самому себе, фразу: «О Господи!» — и тянетесь за крепким напитком. Это приводит к следующему этапу опьянения, на котором вас ожидают новые чудные открытия.

То же самое верно и в отношении противоположного. Существуют определенные воспоминания, которые будут вновь оживать в вашем сознании от повторения точно такого же состояния обезвоживания организма, как то, в котором первоначальные события происходили. Отсюда и возникает проблема новогодних зароков. Она заключается в том, что вы не помните данных самому себе обещаний и даже не помните, на чем вы их записали, вплоть до той самой минуты в следующем году, когда вам напомнили о полнейшей вашей несостоятельности и полной неспособности придерживаться принятых вами решений более семи минут.

Так все-таки, какой будет ответ на эту ужасную неизбывную проблему? Ну, скорее всего строжайшая, суровейшая самодисциплина. Монашеская приверженность аскетическому режиму употребления варенных на пару овощей, чистой питьевой воды, долгих прогулок, регулярной работы, раннего отбоя и раннего же подъема и, возможно, неких благовонных масел или чего-нибудь другого в этом роде.

Впрочем, серьезно говоря, то, чего нам больше всего хочется в первый день Нового года и что мы мучительно пытаемся вспомнить, так это действенное лекарство от похмелья, особенно такое, какое не подразумевает ныряния в прорубь закованного в лед пруда в Гайд-парке. Беда заключается в том, что нам никак не удается вспомнить его, когда это требуется, и мы не знаем, где его искать. А причина нашей неспособности вспомнить то, что следует, такова: слышали мы о нем тогда, когда в нем уже не нуждались и по вышеупомянутым причинам не видели в нем никакого смысла.

Тошнотворные образы, в которых фигурируют яичные желтки и соус «табаско», бередят ваш воспаленный мозг, однако вы не в состоянии хотя бы слегка организовать собственные мысли. Поэтому нам в срочном порядке нужно организовать их совместными усилиями, пока на то еще есть время. Это призыв снабдить нас хорошими, эффективными методами освежения мозга в первый день Нового года, которые не предполагали бы нейрохирургической операции. Ваши предложения по борьбе с похмельем, несомненно, можно разместить на сайте www.h2g2.com.