Карта первого круга - Влад Серафимов Страница 14

За краткие моменты, когда я урывал знания об окружающем, собрать удалось мало информации, но какие-то выводы уже можно сделать.

Прежде всего я теперь условно бессмертен, здоров, силен и, наверное, молод. Но положение раба, как-то перечеркивало все плюсы текущего существования. У меня была свобода воли, но какая-то ущербная — каждый раз, когда я хотел пойти против хозяина карты, боль сквозь все тело наказывала за самостоятельность. Самое плохое, что мне не ставили четких рамок, не давали ясных приказов, а я сам оценивал, поступаю ли в соответствии с духом распоряжения или пытаюсь увильнуть.

Тщательно вспоминая все подобные случая, я сначала решил, что ключевую роль здесь играет мое понимание отдаваемых приказов и пользы, которую они могут принести призывателю. Но постепенно в своих рассуждениях я добрался до воспоминаний о заключении контракта, и вспышка озарения расставила все на свои места. Я обещал служить, но, по совести. Своей совести. Получается, что неприемлемое для меня можно и не выполнять? Нет, не так. Неприемлемое для меня и несущее вред хозяину карты? Тоже не совсем. Скорее я должен делать максимум те вещи, которые бы сделал при угрозе своей жизни, а то, что считаю более ценным, чем собственное существование, можно не делать. Например, если стоит вопрос между тем — пробежаться ли по площадке, как приказал раньше Синдор или погибнуть, естественно выберешь бег. Примерно так, а еще сюда хорошо вписывался случай, когда я равнодушно ждал гибели от гоблинов. Вместо попытки продлить существование, я наоборот был готов бросить все и прекратить такую жизнь, чем безостановочно сражаться на потеху другим.

А если быть готовым вернуться в карту, погибнув, но не выполнить приказ? Нет, так вряд ли сработает, ведь уход в безвременье не ведет к концу жизни, наоборот, происходит восстановление израненного тела и наполнение энергией. На этом моменте я вспомнил, что при переходе в карту какое-то время испытываю ощущения работы над организмом. Видимо, происходит пересборка поврежденного образа по сохраненной в карте матрицы, и я мог это чувствовать и даже немного мыслить.

Задумавшись, все ли карты это испытывают, я перешел к сравнению наших характеристик. Сложив все пункты у каждой известной карты, я быстро вычислил, что разброс границ у суммы значений составляет от десяти до пятнадцати. Кстати, у меня было самое высокое число, а гоблины занимали второе место с четырнадцатью баллами, если учитывать обоих призываемых из одной карты карликов. А вот по отдельным характеристикам у меня не было полного превосходства, а тот же Шимунсин, мумия ходячая, и вовсе превосходил меня в скорости. Интересно, какое здесь максимальное значение на конкретный параметр может быть? Представив, что встречусь с существом, у которого скорость задрана в десять единить, вздохнул и подумал, что вряд ли смогу сопротивляться ему.

— Короче, может ты и прав, — недовольно и неожиданно произнес Аландор.

Я умудрился настолько задуматься, что даже забыл о нем, а вот он обо мне нет.

— Я еще подумаю, что с тобой делать, а пока пойду, на колеснице погоняю. Тебя здесь оставить или в карту?

— Здесь, — без колебаний ответил я.

— Ну бывай тогда, — он развернулся, открыл дверь, остановился и вспомнил: — Отсюда не выходить.

Под звяканье колокольчиков и махи хвостиком волос призыватель удалился. Я некоторое время смотрел на захлопнувшуюся дверь, не веря, что стал свободен, а затем в два быстрых прыжка оказался у стены, подпрыгнул, ухватился за гребень, находящийся на высоте пяти метров, и подтянулся. Проделал все это настолько молниеносно, что едва успел затормозить и не перескочить преграду. Но вместо этого я аккуратно высунул голову и впервые осмотрелся в новом мире.

Рядом со стеной росли пальмо-березы, удивившие меня еще в самом начале. Плотная посадка не давала разглядеть, что находится за ними, но внизу среди травы была мощеная дорожка, уходившая в глубь рощи. Она шла между стволами, делая плавный изгиб. На ее повороте я увидел спину Аландора в его модной рубахе, парень быстрым шагом двигался вперед и через несколько секунд скрылся с глаз.

Убедившись, что больше никого нет рядом, я внимательно осмотрелся и понял, что надо перебраться к другой стороне. Там кроны деревьев были редкими можно выяснить, что же находится дальше. Забираться на гребень не стал, чтобы не привлекать внимание возможных свидетелей, спрыгнул вниз, перебежал площадку и забрался на верх с нужной стороны. А вот здесь было гораздо интереснее.

За рядом деревьев находилась целая усадьба с пристройками, ландшафтным дизайном и людьми. Главный дом имел вполне европейский вид, но был украшен колоннами, карнизами и фронтонами, навевая ассоциации с древней Грецией. По всей территории вились дорожки, сжимаемые по бокам подстриженным кустарником или бордюрами. В одном месте бил фонтан, блестя струями воды на свету, а возле него стояла беседка.