Аборигены Прерии - Сергей Калашников Страница 14

Западнее южной части Большого хребта находилась та самая прерия, облик которой воодушевил человека, давшего имя планете. С гор, среди которых сверкающие льдом вершины встречались лишь изредка, сюда стекали многочисленные ручьи и речушки, их большая часть терялась в бескрайних просторах. Лишь четыре реки – Борейка, Зефира, Эолка и Анемона – доносили свои воды от самых ледниковых отрогов до южного берега материка, напоив по пути прибрежные заросли густого кустарника.

Оставив позади, по левую руку, самый северный и самый маленький из «снеговиков» – пик Эскапизма, – Делла без приключений прошла Еловую падь, глубокую долину между горами основного хребта. Свежий ветер в спину и превосходная видимость – это было замечательно. Вылетела на равнину со скоростью авиетки или даже коптера, удержалась в воздушных потоках, ради такой удачи даже пересидела в стропах лишних пару часов, отмечая с удовольствием по датчику позиционирования проглоченные километры. Она выиграла по сравнению с первоначальным планом целых два дня пути, и на закате приземлилась рядом с домиком фермера, с которым договорилась заранее. Гор с земли отсюда уже не было видно.

«Домик» превзошел любые ожидания. Эта двухэтажная постройка размером тридцать на тридцать метров с плоской крышей и внутренним двором была возведена из самана и не имела наружных окон с южной стороны, зато внутри царила тень, и даже крошечный фонтанчик журчал свободно падающими струями.

Приняли гостью сдержанно – раньше ни с кем из здешних обитателей она знакома не была. Густой пастообразный сок непривычного вкуса и ломтики маринованной тыквы – вот и все, чем ужинали. Но сытно. Комнатку выделили, как у всех, с выходом на внутреннюю галерею – цепь балконов или лоджий, опоясывающую открытое пространство. Хоть и с устатку, но отметила, что семья большая, три поколения, внуки взрослеют.

Проснулась привычно рано, едва забрезжило, а дом-то уже был полон движения. Завтрак из чашки отличного кофе, подслащенного ложечкой патоки, сухой творог, смоченный почти не сладким, но очень фруктовым сиропом – все это выдавалось едокам по мере их прибытия к столу в неограниченных количествах. Никто никого не ждал, никто никуда не спешил. Пользуясь утренней прохладой, народ отправлялся на поля. Делла тут позиционировала себя как батрака, так что выдачу ей мотыги, она же тяпка, она же окучник, она же сапа, восприняла как нечто само собой разумеющееся. Обрядили ее в белую юбку до пят, а на плечи накинули пелерину длиной до кистей рук. О шляпке с фатой сказали, что годится, и к сандалиям тоже претензий не было. Вся группа оказалась готова одновременно и отправилась к месту работы на одном четырехколесном велосипеде. Педали у него – доски, на которые давят ногами все пассажиры, сидящие верхом на мягкой продольной балке в затылок друг другу.

Арбузов вокруг – видимо-невидимо. Размеры и плотность окраски – на любой вкус. Некоторые Делла даже и не пыталась бы приподнять, зато другие можно подбрасывать и ловить одной рукой.

До нужной делянки докатили в два счета. Весело ехали, с гиком и присвистом, с прибаутками и толканием. И ее облапали, но как-то необидно, даже можно сказать, мотивированно, вроде как на ухабе поддержали. Она и поняла-то не сразу, за какое место ее «поддерживают». Потом рассмотрела этого «исследователя» – а он еще и улыбнулся ей лучезарно. Показала кулак. И решила, что на обратном пути сядет сзади всех.

Арбузы и плети с их листьями заносили вправо, протяпывали обнажившуюся полосу земли, потом перекладывали зелень на обработанный участок и рыхлили освободившееся место, а уже потом распределяли листву, стебли и подрастающие плоды на обе полосы. Действовали энергично и слаженно, даже с некоторой художественностью. А по соседству шел полив. Тут крепкие мужики с трехведерными баллонами за спиной и длинными трубками на концах коротких шлангов впрыскивали точно отмеренные порции воды прямо в места, где проклюнулись всходы.

Появление солнца из-за горизонта и постепенное нарастание жары привели к снижению темпа работ, а когда светило приблизилось к верхней точке своего маршрута, все двигались плавно и неторопливо. Обратно ехали медленно, долго и трудно, потом был душ, обед из окрошки на кефире и адмиральский час до наступления вечера. Жара спадала медленно и неохотно, а усталость все никак не хотела покидать тело. Надо же, как наработалась. Даже планы воспитания «охальника», что поначалу вынашивала, прикидывая, как задать трепку расшалившемуся подростку, бледнели в ее воображении с каждым часом.

Следующий рабочий день дался заметно труднее. Вообще неделя оказалась утомительная, но потихоньку девушка втянулась и начала примечать вокруг себя все больше и больше интересного. И конечно, прежде всего, это касалось арбузов. Ими кормили коров, для чего даже специально выращивали огромные монстры, которые крепкие мужчины при погрузке подхватывали вдвоем специальным захватом – а то выскальзывали. Множество разных паток и сиропов, вываренных из корок и сердцевины, обильно включалось в рацион, были и сорта плодов с плотной мясистой мякотью, содержащей относительно мало влаги и отлично насыщавшей. Или наоборот – водянистые и очень сладкие, сок которых газировали, а то и пускали на бражку. Просто товарные плоды – привычные всем – в заметном количестве увозили в сторону побережья. И дыни двух десятков видов, и тыквы любых размеров и форм.

Одним словом, был тут беспредел бахчевой в самой циничной форме. Ну а ее, если честно, интересовали совсем другие аспекты данного направления растениеводства. Дело в том, что корневая система классического арбуза – это вертикальный стержень длиной порядка десяти метров. И это не просто плеть, а насос, доставляющий наверх влагу и еще многое из того, что в ней растворено. Эти вещества, попав в корневую систему, где-то накапливаются. Не все они нужны для строительства стеблей, плодов и листьев, а какать растения не умеют.

С другой стороны, на Прерии огромное количество безумно полезных минералов, но, так уж тут сложилось, все они здорово рассеяны. Многие вследствие эрозионных процессов перешли в осадочные породы, оказавшись в составе песков и глин, и от этого еще больше рассеялись, разнесенные водой или раздутые ветром в виде пыли. Даже в тех местах, где эти руды скопились в виде напластований, они точно так же, как и в основных породах, находились в ничтожных для промышленной добычи концентрациях, да еще и в сложных смесях друг с другом.

Как их сконцентрировать? Как отделить друг от друга?

Дед остроумно использовал бактерии, избирательно включавшие в свой рацион те или иные вещества. Но кормил-то он их тем, что добывал в редких «линзах», где в силу удачного стечения обстоятельств собралось то, что ему нужно. Кстати, другими методами извлечь металлы цериевой группы из подобного бедного «сырья» можно только в хорошо оснащенных лабораториях в количествах, необходимых для анализа.

Ну, или переводить все в плазму и разделять на масс-спектрометре, имея полезный выход порядка одной миллионной от количества пущенного в обработку материала. Правда, в последнее время на планете зашевелились геологи с Земли, пошли слухи о том, что где-то на севере отыскали что-то очень интересное. Но Деллы это не касалось. У промышленников свои интересы, а у нее – огромное любопытство и страстное желание решить вот такую заковыристую «задачку», заставив растения выполнить сбор и сепарацию всяких полезностей. И арбузы – эти природные буровые – представлялись самыми подходящими кандидатами на роль неутомимых тружеников во имя ее научных амбиций.