Пепел и пыль - Игер Кау Страница 14

От него же узнаю, что нет никакого противоречия в том, что Хонкир еще в Мелате сказал мне, что поезда до столицы ходят раз в неделю. Речь, оказывается, шла о скорых, которые останавливаются только на крупных станциях. На них кататься дорого, зато быстро, удобно и без пересадок. А есть еще местные поезда, которые ходят почти каждый день и останавливаются чуть ли не у каждого столба. Например, этот, идущий из Нороса до Тигуры – города на южной окраине Ханарана. Ветку до Ханора – главного города этой провинции – строят давно, но и закончат, надо думать, не в этом году. Он рассказывает еще много чего интересного, но для меня пока имеет значение только то, что в Тигуре нас снова ждет пересадка. И насчет каждого столба это он явно загнул.

Граф возвращается лишь через час, когда станционные рабочие уже заканчивают возню у паровоза и грузовых вагонов в конце состава. Мрачный и задумчивый.

Интересно, что его так расстроило? Телеграф ведь работает, все телеграммы отправлены. Или на что-то он уже и ответ получил? Скорее всего, иначе незачем было так задерживаться.

Урмарен проходит мимо барона, похлопывает его по плечу, пробормотав что-то успокаивающее – видимо, с его посланием никаких проблем не возникло, разве что доставят его в поместье только завтра – и скрывается в своем купе.

Однако мы стоим еще час, дожидаясь, пока пройдет какой-то особый эшелон, идущий нам навстречу вне расписания. А я снова ощущаю тихий, на пределе слышимости, звон. Новые попутчики, что ли? Или какая-то иная угроза? Но сигнал стихает, а вопрос остается без ответа.

В тусклом свете фонарей особый эшелон способен сойти за обычный грузовой состав. Только тащит его почему-то связка из двух паровозов, и для сопровождающих и охраны прицеплен не один пассажирский вагон, а сразу три – по одному в голове, середине и хвосте. Никаких огней, кроме мощного фонаря, освещающего путь, на головном паровозе, и тусклого огонька на последнем вагоне.

Мы покидаем Бергани в полной темноте.

Ближе к полуночи поезд останавливается. Фонари перед зданием станционной конторы не горят, и название не прочитать. Забавно, остальная территория станции ярко освещена, в том числе и прилегающая к зданию, а тут – прямо черная дыра какая-то. Впрочем, может, сломалось что, а починить не успели.

Как ни странно, дело не ограничивается выгрузкой и приемом почты. Я вижу, как к хвостовым вагонам направляются несколько темных силуэтов – им навстречу тоже кто-то движется. Любопытно. Неужели нельзя было приехать другим поездом? Им ведь придется ночевать на станции – вряд ли здесь боятся ночных дорог намного меньше, чем на севере. Или все – ну, почти все – поезда проходят здесь лишь ночью?

Прислушиваюсь. Нет, звона не слышно. Страж дремлет. Опасность явно не имеет отношения к этой мало кому известной точке на карте.

Четверть часа – и поезд, лязгнув, снова начинает разгоняться. Когда там следующая остановка? Перед рассветом?

Спрятав сверток с револьверами – хороший плюс к двум моим стволам – под подушку, без особых раздумий бужу Кимера. Не то чтобы к ахтурцу у меня больше доверия, скорее наоборот, но все же как-то мне с ним легче общий язык находить. И знакомы дольше, и совместные приключения за плечами имеются. А вот что будет лариниец делать, когда прознает, что мы с ним вроде как земляки, то пока и демонам неведомо.

– Значит, так, сержант. Я пока посплю, ибо тоже не железный. Под утро будет станция. Когда остановимся – разбудишь. Понятно?

– Понятно, господин лейтенант… А может, пусть лучше меня Ангир сменит? Мы ведь решили, что сначала через хребет перевалим, так? А уж потом… Вид у вас и правда усталый, вам пары часов сна не хватит.

– Поверь мне на слово. Так будет лучше.

Кимер понимающе кивает и умолкает. Я устраиваюсь поудобнее и проваливаюсь в сон. Действительно, день выдался очень уж длинный.

Просыпаюсь от того, что кто-то трясет меня за плечо. А, это же Кимер. Слышен приглушенный лязг, вагон заметно покачивается и дергается.

– Господин лейтенант, вы просили разбудить…

– Верно. Ангира разбуди пока, а я осмотрюсь.

Небо над лесом, вплотную подступающим к путям с этой стороны, заметно посветлело. Вот-вот солнце покажется. Выглядываю в коридор. Уже привычная картина – двое часовых в концах коридора, на этот раз оба из меленгурцев. Возле графского купе – Линсен, один из графских бойцов. Пейзаж за окном постепенно замедляется, с каждым мгновением становится светлее – но не от солнца, оно еще не появилось, а от фонарей, расставленных по всей территории станции. «Лисьи Уши», – читаю на здании вокзала. Нет, не слышал. Такое я запомнил бы.

В вагоне тихо. Похоже, граф не стал просить никого из своих таинственных адресатов слать ему сюда шифрованные телеграммы, решив просто выспаться. До Талора еще несколько часов пути, а в Тигуру, пройдя под Драконьим хребтом, поезд прибудет на закате. Если не выбьется из расписания.

От здания вокзала к еще не остановившемуся поезду топает какой-то тип с тощим мешком на плече. Судя по курсу, прямо к прицепленному сразу за паровозом почтовому вагону. Не дожидаясь, когда он пропадет из виду, возвращаюсь в купе. Какое мне дело до того, что здесь тоже пишут и получают письма?

На меня уставились две пары глаз. Напряжение просто висит в воздухе.

– Все в порядке, господин лейтенант? – подает голос Ангир.

Ответить ему утвердительно я не успеваю – страж внезапно приходит в движение, заполняя все доступное ему воображаемое пространство тревожным звоном.

– Н-нет, не в порядке, – отвечаю ему почти шепотом, одновременно извлекая из-под подушки сверток и разворачивая его, и протягивая обоим револьверы и патроны. – Заряжайте. Быстро, но тихо.

Они справляются быстро и ловко, и я гашу свет. Осторожно сдвигаю дверь в сторону… и слышу какой-то непонятный звук. И тут же чей-то приглушенный стон, и без паузы – дважды повторенный странный звук, почему-то кажущийся очень знакомым.

Раздумывать некогда.

– Кимер, держи на прицеле дверной проем. Ангир – стену справа от двери. Стрелять только в ответ, первым – ни в коем случае.

Сам опускаюсь на пол и отодвигаю дверь дальше. Замираю. Сержантам, наверное, кажется, что я прислушиваюсь, но на деле я всматриваюсь. Вторым зрением.

Часовой-меленгурец, стоявший возле купе «торговцев», исчез. Второй, в дальнем конце, сполз на пол, нелепо раскинув руки. Но он жив, просто отключился. Линсен растянулся на полу у двери графского купе. Мертв. Причем, похоже, умер сразу.

А над всем этим возвышаются, как сущие ангелы смерти, детишки из почтенного семейства, с оттягивающими маленькие руки длинноствольными револьверами, увенчанными толстыми темными набалдашниками. Глушители, внезапно подсказывает память. Так вот что это были за странные звуки… Выстрелы. Мальчик замер перед дверью какого-то купе. Кажется, это дверь, за которой спит Меченый. Девочка, постояв у двери графского купе, склоняется над раненым меленгурцем. Их «папаша» подхватывает Линсена и очень тихо тащит к своему купе. А «мамаша» стоит у тамбура с таким же револьвером, вглядываясь во что-то, моему зрению недоступное. В коридоре один за другим возникают «торговцы», и я едва успеваю отпрянуть, почуяв, уж не знаю как, в одном из них способного «видеть».