Заблудшие - Вячеслав Бец Страница 130

– Как-нибудь расскажу. Но только если ты заслужишь моё доверие.

– Вот как… – проговорила Руми, явно удивленная. – Тогда я тоже расскажу, когда ты заслужишь моё.

Взгляд Андрея немного потеплел. Да, на эту девчонку нельзя давить, от неё бесполезно требовать – такие проявления вдребезги разбиваются об её упрямство и сильное сопротивление, идущее откуда-то из глубины её натуры или раненой души. К ней действительно нужен был особый подход, и с таким человеком в своей жизни Андрей столкнулся впервые. Он читал о подобном, встречал похожих персонажей в книгах, но впервые разговаривал с настолько сложным, замкнутым и обороняющимся от всего мира человеком в реальной жизни. По сравнению с ней даже Воробьев казался совершенно нормальным.

И раз уж они заговорили о доверии, пришло время объяснить ей ещё одну часть его позиции.

– Руми, послушай, вопрос доверия… Он на самом деле очень острый. Дело не в том, что я хочу, чтобы ты ответила на мои вопросы или излила мне душу. Нет, я о другом. Понимаешь, никто из нас тебя не знает и не может узнать – сама ты, как мне кажется, этого не хочешь. А природа человека устроена так, что мы боимся того, чего не понимаем и стараемся оградиться от этого.

На середине речи Андрей отвел взгляд, а теперь ещё и выдержал паузу, продумывая дальнейшие слова. Он не видел, как взгляд Руми стал ещё более холодным и колючим. Она воспринимала его по-своему, додумывала его слова и мотивы, видела в них смысл, проведенный через призму её восприятия, но постигнуть её логику Андрей был бы не в силах, даже если бы читал её лицо.

– Так вот. Если ты не хочешь раскрываться – не нужно. У каждого из нас есть свои секреты, и насколько бы дружны мы не были, все равно полностью открыться мы готовы не каждому. Но я очень хочу понимать тебя достаточно, чтобы без сомнений оставлять тебя за спиной. Чтобы верить, что ты прикроешь меня даже если сама будешь под обстрелом. Чтобы доверить тебе свою жизнь.

Постепенно взгляд Руми менялся. До неё начинало доходить многое из того, что он говорил до этого, становились более понятными его мотивы. Она поняла, что снова ошиблась, опять поняла этого человека неверно. Впервые её проницательность, в которой Руми была уверена, настолько подводила её. До этого она безошибочно угадывала мотивы и желания людей, умела слышать скрытый смысл, читать между строк, видеть людей насквозь. Впервые это не работало. В словах Андрея отчетливо прослеживались и логика, и искренность. Возможно, дело именно в этом? В том, что он искренен?

Тем временем Андрей, ступивший на стезю откровенности, продолжал.

– Потому что все мы – каждый из нас, сделает это друг для друга. Каждый из нас готов рискнуть собой ради других. Именно поэтому я назвал нас семьей. Я молод, но успел понять, что для такой решимости нужно знать, что человек, ради которого ты рискуешь жизнью, стоит этого. И я хочу верить, что если мне придется за тебя умереть – ты тоже будешь этого стоить.

Андрею нелегко было это говорить. Никому ещё он не говорил таких слов и сейчас чувствовал себя, словно признавался Руми в любви, хотя на деле не знал даже её настоящего имени. Он покраснел, растерялся и, чтобы скрыть смущение, встал и направился к двери. Когда он уже схватился за ручку, её окрик во второй раз заставил его остановиться.

– Подожди! – негромко, но решительно попросила она.

Андрей остановился и ждал, смущаясь повернуться к ней. Сердце почему-то бешено колотилось, а руки дрожали. Он вцепился в ручку двери, надеясь таким образом унять дрожь.

– Чего тебе будет достаточно? – спросила Руми все так же негромко. – Что ты хочешь знать, чтобы без сомнений оставлять меня за спиной?

Романов не ответил сразу. Ему понадобилось некоторое время, чтобы сформулировать правильный вопрос.

– За что ты сражаешься?

На размышления ей понадобилась лишь секунда.

– За то, чтобы уменьшить поголовье подонков в этом мире. Настолько, насколько смогу.

Ответ звучал твердо и обдуманно. Руми хорошо осознавала свои возможности, понимала трудности, но все равно методично шла по выбранному пути. Андрей сразу вспомнил рассказанный Родионовым случай, когда разведчики нашли её – наверняка у неё тогда был план, потому что вряд ли она прожила бы так долго, оголтело бросаясь на всех подряд. Она не боялась, не убегала, не пряталась, а рисковала, наступала на врага, стремясь к своей цели. Просто в тот раз что-то пошло не так, но ей повезло и теперь она здесь. Она – боец. Такой же, как он.

Андрей вздохнул и повернулся к ней. На лице у него светилась усталая, но доброжелательная улыбка человека, удовлетворенного результатом длительного и тяжелого труда.

– В таком случае – добро пожаловать в мой отряд, – тепло сказал он.

Снова отвернувшись, он схватился за ручку, но дверь не открыл. Запнувшись на секунду, он добавил:

– Больше ты никогда не будешь одна в своей битве.

И, смущенный, вышел из комнаты.

9

Потянулись скучные осенние дни. Пасмурная, часто дождливая погода нагоняла тоску, а вынужденное временное бездействие только усиливало её. Пора года негативно сказывалась не только на Андрее – остальные тоже пребывали в летаргии и откровенно скучали. Активничали только Черенко, да порой примыкающий к ним Сева, которые втроем старались почаще выбираться на охоту. Впрочем, Корнеев тоже редко подолгу задерживался в расположении отряда и гораздо чаще подолгу пропадал на тренировках, отрабатывая и без того идеальные стрелковые навыки. Руми частенько составляла ему компанию, чуть реже с ними ходил Андрей, и совсем уж редко – Игорь.

Когда Андрей присоединялся к Леше, то тот, как правило, заставлял парня отрабатывать лежку и холощение. В такие дни они тепло одевались, брали с собой добытые у Акима специально для таких случаев карематы и шли занимать позицию на дистанции до километра от «Убежища». Устроившись, они выискивали в прицеле людей и «вели цель», что на такой дистанции было не так уж просто. В таких случаях Корнеев всегда лично проверял, чтобы ни у кого не оказалось патронов ни в магазине, ни в стволе, не доверяя ни Андрею, ни Руми. Иногда при длительной лежке Леша рассказывал разные стрелецкие премудрости или истории из личного или чужого опыта, и каждая из этих историй оказывалась весьма поучительной.

Но так они поступали редко. Гораздо чаще троица выбиралась в глушь и часами целилась в никуда, при этом часто сохраняя молчание. Бывало, что за целый день они могли перекинуться лишь парой слов, согласовывая позиции, и на том всё. Порой, бывало, стреляли, но случалось это нечасто. Лёша настаивал, что без всего комплекса изнурительных упражнений отработка стрелковых навыков заметно теряет в полезности и запросто может проводиться и без него.

Андрей видел, что Руми нравятся и тренировки с Корнеевым, и его подход к общению. Она, как и сам Лёша, в разговорах не нуждалась. Возможно, именно поэтому им было комфортно вместе – ни один не чувствовал неловкости из-за тишины, как и не чувствовал необходимости развлекать второго беседой. Говорят даже, что настоящий друг это как раз тот, с кем можно просто помолчать и это никак не отразится на ваших отношениях.