Перевал - Ростислав Марченко Страница 13

Обстановка была ясна, рекогносцировку лейтенант завершил, предварительное планирование тоже, осталось только отдать конкретный приказ и руководить его исполнением. Оставив сопровождающих стрелков на вершине наблюдателями с приказом командиру огневой группы отправлять вниз посыльного сразу же, как что-нибудь обнаружится, Крастер отправился вниз.

Лейтенант быстро двигался по склону, подхвативший группу О’Нила CCKW ещё более быстро подъезжал к роще, в итоге, даже ускорив шаг, Крастер все же не успевал.

Вот впереди в прорехе листвы обнаружился грузовик, остановившийся рядом с вышедшими его встречать морпехами…

И все звуки вокруг перекрыл рёв близкой автоматической стрельбы. Смешавшиеся т-т-т-т-т-т-т-т и т-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р несколько секунд, как казалось, не давали даже вздохнуть.

Стёкла кабины грузовика разом рассыпались брызгами разбитого стекла. На шлеме успевшего перед началом стрельбы открыть дверь кабины и встать на подножку взводного сержанта мелькнула вспышка, и он, выронив винтовку, мокрой тряпкой обрушился вниз. Морские пехотинцы, вышедшие встречать автомашину, перехватывая винтовки, рассыпались в траве в разные стороны. Нескольким из них, как было видно, это не удалось. Не считая О’Нила, Крастер заметил как минимум пару убитых – их бессильное падение с подломившимися ногами ни с чем было не спутать.

В роще уже находился противник. Лейтенант мысленно обмер – он облажался, взвод мало того что попал в засаду, он угодил под перекрестный огонь. И действовать нужно было немедленно. При такой жопе настоящий бой продолжается максимум пару минут – потом больше собирают трофеи и добивают раненых. Наличие бронежилетов могло только затянуть агонию. С пулевыми ранениями из ППШ в конечности ты всё равно будешь не боец, а потом тебе банально выстрелят в голову. Возможно, что даже из твоей же М16.

Мысли бежать и спрятаться у него даже не возникло, по вине Крастера гибли люди, и его долгом было дать шанс спастись хоть кому-то из них. По оценке лейтенанта, коммунистами перед открытием огня он не наблюдался. Это открывало ему возможность зайти в спины ближайшей к нему группы северокорейцев как раз к тому времени, когда морские пехотинцы опомнятся.

Судя по звукам стрельбы, красные располагались за кустами прямо перед ним, только чуть ниже по склону. Солидное т-т-т-т-т-т-т-т подсказывало, что в группе был ручной пулемет, весьма опасное оружие в данных условиях, пули которого в бронежилетах могли удержать только грудные и спинные пластины. Группа, видимо, разом расстреляла магазины в огневом шквале засады, перезарядилась и открыла огонь снова. Было самое время немного испортить им праздник.

Крастер раздвинул ветки куста перед собой и столкнулся взглядом с лежащим на боку северокорейским солдатом, который вытаскивал секторный пулеметный магазин из брезентовой сумки. Парень точно сошел с плаката в своем северокорейском кепи, разве что только мятом и грязном, а не лощёном и наглаженным. Второй красный кореец, лежавший спиной к лейтенанту, отстегивал пустой рожок от стоящего на сошках ручного пулемета ^[34].

С замыслом зайти со спины и перестрелять красную огневую группу под шум перестрелки незамеченным определенно не подфартило. Вопль коммуниста и возглас Крастера «Твою мать!» прозвучали одновременно.

Длинная очередь пуль калибра пять пятьдесят шесть перечеркнула обоих комми, ни тот, ни другой даже не дернулись. Крастер сделал пару шагов в сторону и всадил короткую испуганную очередь в третьего северокорейца, открывшегося за кустом. Тот успел повернуться, но не навести на лейтенанта свой ППШ. Коммунист, умирая, в последних судорогах уходящей жизни сумел дать только короткую очередь в сторону. А дальше прямо на лейтенанта вылетел еще один красный кореец, по всей вероятности из тылового охранения этой группы. И даже успел выжать спуск, прежде чем пули из карабина Крастера разорвали сковавшую лицо совсем молодого парнишки маску ужаса.

Оба противника рухнули как подкошенные. Карабин Крастера отлетел далеко в сторону. Принявший пули бронежилет спас лейтенанту жизнь, но с ранениями в обе ноги это его совсем не радовало. Как бы ни пробивал через адреналин страх, Крастер не собирался ни сдаваться в плен на радость живодерам из северокорейской госбезопасности, ни уходить в иной мир без боя.

Неподалеку мелькнул силуэт еще одного северокорейца, и лейтенант дважды выстрелил из М9 ^[35], конечно же не попав. В отместку сбоку резанул своим т-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р ещё один пистолет-пулемёт. Опиравшийся на левую руку Крастер ткнулся лицом в траву. Попытку, заорав, из последних сил застрелить хотя бы этого, встретила ещё одна очередь…

Последней мыслью уходящей жизни, пришедшей вместе с вспышками дульного пламени пистолета-пулемета коммунистов и заполняющей горло кровью, было: «А ведь все же должно было случиться совсем не так…»

Вспышка!

* * *

Крастер стоял в проходе пилотской кабины «Супер Сталлиена», и под вертолетом стелились освещённые утренним солнцем вершины корейских гор. Впереди, прямо по курсу строя вертолетов, собиралась темная дождевая туча.

Крастер почувствовал, что у него под шлемом по-настоящему встают дыбом волосы. Марк Рюккер повернул к нему голову:

– Синоптики облажались, Джош! Сейчас полетим под дождиком. Отклоняться от курса командир эскадрильи не будет.

Все те слова, что только что хотелось сказать Крастеру, застряли у него в горле. Он машинально глянул назад сквозь открытую дверь – стрелковый взвод лейтенанта почти в полном составе спал…

Грохнул гром, мелькнула вспышка, и голос Рюккера подавился ругательством – в стекла пилотской кабины лезли вершины растущих на горном склоне деревьев…