Злое небо - Виктория Щабельник Страница 13

— Послушай, — он начал терять терпение, — если весь вопрос в финансах… Я оплачу твое платье, и побрякушки. В конце концов, мы почти женаты и вскоре ты обязана будешь принимать от меня подарки.

— Я почту за честь быть представленной твоей семье. И мне не нужна помощь, — я гордо вскинула голову, уже прикидывая, какой позор испытаю, явившись туда. Даже мысленно перебирая свой нехитрый гардероб, я могла бы сказать: самая стильная и дорогая вещь в нем, это моя официальная летная форма.

Проводив Рейна, я села и задумалась. Мне нужна была помощь, но не жениха. Не хочу чувствовать себя содержанкой. Не для того я закончила Академию, стала пилотом, чтобы сейчас сдаться и стать одной из многих. Совсем скоро, после практики мне доверят командование небольшим крейсером. Я всегда боялась скучной, обыденной и неинтересной жизни. Возможно, имей я раньше представление о том, кто родители Рейна, я бы побоялась завязывать с ним какие бы то ни было отношения. Потому что не знала, насколько сильное влияние имеет семья на моего будущего мужа.

Разозлившись на себя, я схватила планшет и набрала вызов. Был у меня один план, надеюсь, он сработает.

Я смотрела на себя в зеркало. На девятисантиметровых каблуках я казалась себе непривычно высокой и даже стройной. Вечернее платье персикового цвета выгодно подчеркивало грудь и бедра. Я старалась не кривиться всякий раз вспоминая о том, сколько мне довелось за него заплатить. Теперь придется целый месяц во всем себя ограничивать. Но оно того стоило. Макияж был не слишком броским. Волосы оставила распущенными и слегка завитыми на кончиках. Из драгоценностей лишь кольцо, подаренное Рейном, других я не носила. Кажется все. Теперь, главное не паниковать, быть уверенной в себе. И оставаться собой. Сборище элиты или нет, но и я себя не на помойке нашла!

Мне помогла давняя мамина подруга, Элив, вышедшая замуж и переехавшая с мужем в столицу. Когда-то еще до поступления в Академию мы общались с ней довольно часто, и она оказалась единственным человеком, с которым я поделилась своей проблемой. Она помогла выбрать платье и туфли, а после сделала мне легкий макияж. Ее чувству стиля можно было только позавидовать. Возможно, для кого-то было странно, что у меня никогда не было вечернего платья, да и платья вообще, но все мое время было посвящено учебе и мне было жаль его тратить на вечеринки и клубы, пусть это и грозило усталостью и перегрузками, как утверждала бывшая соседка по комнате.

Когда Рейн вошел, я замерла, боясь вздохнуть. Мне было важно понравиться, прежде всего, ему. По взгляду жениха поняла, что не ошиблась с выбором наряда.

— Ты выглядишь… по-новому, — он сглотнул, подошел ближе, взял мою руку и поцеловал пальцы, — нам пора.

— Мой жених немногословен. Придется смириться, — решила я, принимая его руку, чтобы выйти из комнаты.

Я сразу почувствовала, что в камеру зашел именно он. Тот, кто зачем-то спас мне жизнь, притащил сюда, и лечил сутки назад. Мне хотелось вскочить, схватить его за грудки и трясти, пока он не ответит на все мои вопросы. Но я преодолела себя, медленно повернувшись на звук шагов и… замерла. В прошлый раз я могла рассмотреть лишь его фигуру, лицо было скрыто. Сейчас же передо мной предстал мужчина, за тридцать, мощный, с резкими, грубыми чертами лица. Темноглазый и бритый налысо, что меня немного удивило — в такие холода мужчины на планете предпочитали носить растительность на голове и лице. Не урод, но и до красавца ему было далеко.

— Мне сказали, ты отказываешься от пищи, — голос глубокий, низкий, как будто гипнотизирующий. Я моргнула, пытаясь согнать наваждение. Что за бред, даже если он владеет гипнозом, на меня это не действует. Больше не действует. Что же до еды… Да, было дело, но я не нарочно. Просто пыталась сбежать из камеры и «случайно» сбила охранника, принесшего мне пищу. Он упал, тарелка, соответственно, тоже. Так я осталась без обеда, и, похоже, без ужина.

— Где я? И кто вы? — игнорируя вопрос, я подошла к нему поближе.

— Мое имя Дамир и ты в надежном месте. Отсюда не выбраться самостоятельно. Тебе придется смириться с тем, что какое-то время поживешь здесь.

— Сколько это продлиться?

— Разве тебе плохо? Тебя обижают? Ты голодаешь? — он оскалился, и на миг его лицо стало пугающим, — мерзнешь? Вынуждена убивать, чтобы выжить? Отдаваться мужчинам за защиту?

— Почему я должна вам верить?

— Ты не должна. Просто сейчас прими это как данность. Отсюда для тебя путь закрыт. И веди себя прилично. Не бросайся на людей, ешь, что дают, и не пытайся сбежать.

— Я не хочу оставаться в этой камере! Это же тюрьма! — возмутилась я.

— Но комфортная и теплая тюрьма, — отрезал Дамир, — к тому же, тебе не привыкать.

— Не смейте говорить со мной в подобном тоне! Вы ничего обо мне не знаете! — я понимала, что моя грубость может его спровоцировать. Наверное, мне даже этого хотелось. Чтобы сразу понять, что меня ждет при худшем раскладе.

— Я знаю достаточно, чтобы понимать — на это планету ангелы не высаживаются, — Дамир усмехнулся и совершенно неожиданно сделал бросок в мою сторону. Схватив за плечи, он развернул меня к себе спиной и прижал к стене.

— Давай, скажи, что ты невиновна, что ты здесь из-за чудовищной ошибки, соври, как это делали до тебя, как будут делать после тебя. Мне даже интересно послушать, что ты придумаешь.

— Я… — я напряглась всем телом, чувствуя спиной его грудь, стук его сердца. Он не знает, никто из них даже не подозревает. А может быть, это и есть мое наказание, мой персональный ад? Не там, в ледяной пустыне, а здесь, в стерильной камере, рядом с этим человеком, который вызывает у меня необъяснимое чувства страха. Как будто знает все, что скрывает моя черная душа.

— Я виновата, — взмокшим от пота лбом я прижалась к прохладной стене. Из глаз были готовы сорваться слёзы, но я сдержалась. Этот человек-чужак, ему нельзя доверять, перед ним нельзя раскрываться. Если кто-нибудь узнает правду, мне конец.

— Поздравляю. Тебе удалось меня удивить, — он тут же выпустил меня из захвата, и я, развернувшись, съехала по стенке вниз. Неприятное положение, когда он взирает на меня сверху, но ноги отказывались держать, а щиколотка все еще болела.

— Вы говорили, что я попала сюда не одна, — прежде, чем этот человек уйдет, и оставит меня наедине со страхом и тревогой, я должна знать, — кто-нибудь выжил после лавины?

— Несколько человек. Двое попали к нам, остальным удалось уйти на своих ногах. Осмелюсь предположить, что их травмы были незначительны, — он подошел к двери, и я вдруг испугалась остаться совсем одной в этих стенах. Странное ощущение, когда тебя в равной мере пугает присутствие и отсутствие человека.

— Но вы хотя бы скажете, что это за место? — я не верила, что этот человек ответит хоть что-нибудь, поэтому удивилась, когда он произнес:

— Это мой дом.

— Где он находится?

— Под землёй, глубоко, слишком глубоко, что бы о нём знали там, наверху, — Дамир странно усмехнулся и устаивался на меня. — Кстати, забыл спросить твое имя.