Балтийская рапсодия - Александр Харников Страница 13

14 (2) августа 1854 года. Балтийское море.

Каюта учебного корабля «Смольный»

Николай Максимович (Николас) Домбровский,

корреспондент «РТ»

В выделенном мне для беседы помещении имелись столик, четыре стула, пара картинок с парусными кораблями на стенах. В иллюминатор были видны свинцово-серые воды Балтики.

Не успели мои ребята установить аппаратуру и подсветку, как открылась дверь, и двое вооруженных курсантов ввели в помещение молодого моряка в синем мундире. Я с любопытством смотрел на человека из XIX века. Мне вдруг подумалось, что любой журналист из XXI века, не задумываясь, отдал бы полжизни и левую почку в придачу за возможность оказаться на моем месте. Ожившая фантастика! Невероятно! Но факт имеет место быть – передо мной стоял подданный королевы Виктории, современник Толстого, Некрасова и Диккенса.

– Здравствуйте, – сказал я ему по-английски. – Меня зовут Николас Домбровский. А с кем я имею честь беседовать?

– Лейтенант Джосайя Джонсон, флот ее величества, – четко отрапортовал он мне, словно я был его непосредственным начальником.

– Присаживайтесь, лейтенант, – и я указал ему стул, стоявший напротив меня. – Расскажите немного о себе.

– Вы американец? У вас акцент жителя Нового Света, – удивленно спросил британец.

– Да, я американец, но одновременно и русский, – с улыбкой ответил ему я. – Впрочем, так ли это важно?

– А где родились? – продолжал донимать меня вопросами неугомонный лейтенант. Похоже, роли переменились, и он берет у меня интервью, а не я у него. Но я не стал возражать – надо установить полный контакт с интервьюируемым. Лишь в этом случае можно выудить из него то, что потом станет «гвоздем» всего моего материала.

– Я родился в Калифорнии, – похоже, что мой ответ весьма удивил мистера Джонсона.

– Но позвольте! – воскликнул он. – Ведь она же совсем недавно была мексиканской территорией!

– Ну, в общем, как-то так получилось… – я развел руками, показывая лейтенанту, что, дескать, это произошло не по моему желанию, а токмо по воле моих родителей.

Потом я посмотрел на англичанина и перешел непосредственно к тому, зачем его привели ко мне:

– Лейтенант, как вам уже, наверное, сказали, я журналист, и у меня к вам есть несколько вопросов. Надеюсь, вы не откажетесь на них ответить.

– Я к вашим услугам, мистер… – лейтенант замялся.

– Домбровский, – сказал я.

– Это, кажется, польская фамилия? – поинтересовался британец.

– Да, мои предки по отцовской линии были польскими шляхтичами, – ответил я. – Но за Россию они сражались еще во времена нашествия Наполеона Бонапарта. Самое пикантное заключалось в том, что им пришлось повоевать с войсками, которыми командовал их дальний родственник – дивизионный генерал французской императорской армии Ян Генрик Домбровский. Правда, после разгрома Бонапарта он перешел на российскую службу и стал генералом русской армии.

– Очень интересно, – задумчиво сказал лейтенант. – Дело в том, что среди тех, кто высадился на берег у крепости Бомарзунд в составе французского отряда однорукого генерала Луи Ашиль Барагэ д’Илье, были и поляки. Один из них – артиллерийский капитан, с которым я успел познакомиться – носит фамилию Домбровский. Может, это тоже ваш родственник?

– Возможно, – ответил я. – Но мне хотелось бы услышать от вас о том, как проходил ваш поход.

– Мы вышли из Спитхэда в составе эскадры вице-адмирала Чарльза Непира, когда война России еще не была объявлена. Сама королева Виктория провожала наши корабли на своей яхте. Почти все наши корабли имели паровые двигатели. Правда, позже к нам присоединились и парусные корабли.

Потом наша эскадра миновала Киль и встала на якорь в бухте Кьоге, к югу от Копенгагена. Здесь мы получили известие о том, что война России наконец объявлена. По этому поводу сэр Чарльз Непир обратился ко всем экипажам британских кораблей с воззванием. В нем говорилось: