Фатальное колесо - Виктор Сиголаев Страница 13

Во-первых, после длинной паузы сам начал разговор.

Во-вторых, обращение на «вы» к ребенку. К первокласснику. Он мне все больше и больше импонирует.

Встаю, отодвигаю ближайший к его письменному столу стул и плюхаюсь на жесткое сиденье. Черт, ноги до пола не достают. Неудобно.

– Сергей Владимирович! Хочу задать вам один очень важный вопрос. Как бы вы объяснили тот факт, что ребенок в возрасте семи лет запросто оперирует сложными логическими построениями, без усилий формирует комплексные умозаключения и держит в своей голове такое количество информационных посылок, что не всякий взрослый сможет их запомнить, даже при значительном усилии с его стороны?

Молчит.

Действительно ищет ответ на вопрос.

– Наверное… гениальность. Физиологическая аномалия, – говорит задумчиво.

– Очень хорошо, Сергей Владимирович, что вы первый произнесли это слово. АНОМАЛИЯ. Приблизительно так я это и расцениваю. Причем наступившая в дискретной форме. Скачкообразно. После экстремального воздействия на детскую психику в момент дорожно-транспортного происшествия. Позавчера. В тринадцать пятнадцать по московскому времени. Напротив школы номер четырнадцать по улице Льва Толстого. Вы легко это можете проверить через свидетелей. Автомобиль «Москвич-433», фургон желтого цвета. Водитель – женщина лет тридцати, рост сто шестьдесят пять – сто семьдесят, среднего телосложения, в зеленой униформе. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала. Я ей благодарен. До момента моего соприкосновения с машиной я был абсолютно нормальным средним ребенком.

– А сейчас вы считаете себя ненормальным ребенком?

Поймал! Ох непрост…

Я сделал вид, что задумался, и якобы устало потер переносицу.

– Ну-у… Скорее – аномальным. Дело не в терминологии. Скорее – в расширенной сфере возможностей. Это легко проверить.

– Я вас понял. Мы проверим.

– Проверяйте. Слегка забегая вперед – не стоит подключать для более глубокой проверки моих способностей Четырнадцатое управление. Ни вам, ни мне научные изыскания моей шкурки под сотней микроскопов в кругу высоколобых академиков удовольствия не доставят. При желании я легко стану обычным ребенком, и ваши академики разобьют свои высокие лбы. Если хотите, проверяйте в полевых условиях.

– В полевых? Что вы имеете в виду?

– Попробую объяснить. Дело в том, что мне скучно…

– Я вас не понял, Виктор Анатольевич.

– Точнее – мне скучно быть ребенком, Сергей Владимирович. Сидеть за партой, общаться со сверстниками, учиться писать палочки в прописях. Я без труда могу сдать выпускные экзамены на получение аттестата о среднем образовании, учиться в высшей школе, получать ученые звания в сопливом возрасте. Удивлять людей. Только я не хочу быть чудесной говорящей обезьянкой на потеху публике. Взвесив все «за» и «против», я пришел к выводу, что единственное мое рациональное применение – это полевой агент в вашей конторе. Агент под идеальным прикрытием своего возраста.

Я замолчал.

Сергей Владимирович скептически разглядывал свои руки, замком лежащие на крышке стола. Руки бойца со сбитыми костяшками и еле заметными шрамами.

Он посмотрел на меня:

– Чили?

Я молча вытащил из кармана расплавленную кассету и положил перед ним.

– Информация от человека, которого звали Данила, – соврал я. – Он мертв. Рекомендую провести анализ тканей усопшего на предмет наличия спецядов. Адрес его последнего проживания я дам. Как видите, мне легко усыплять бдительность даже у профессионалов. А он, скорее всего, был законспирированной связью с резидентурой иностранной разведки. По крайней мере, косвенные данные на это указывают.

Сергей Владимирович внимательно рассматривал кассету, не притрагиваясь к ней. Потом вопросительно поднял глаза на меня.

Я его понял.

– Вас заботит, как я вышел на Данилу? Все детали я подробно обрисую вам (придумаю что-нибудь правдоподобное), но только чуть позже. Сейчас меня интересует ваше принципиальное решение и детали моей легализации. Разумеется, вам нужно время для согласований с начальством. Предлагаю встретиться завтра на нейтральной территории. Мои сегодняшние эскапады в школе – суть проявления скучающего потенциала. Не думаю, что впредь будет уместной подобная демонстрация силы, которой я сегодня несколько огорошил милейшего Степана Андреевича. И дальнейшие контакты разумнее будет осуществлять с соблюдением ряда соответствующих норм осторожности. Я не прав?

Собеседник думал недолго.

– Дворец пионеров. Завтра. Пятнадцать ноль-ноль. Секция детской спортивной гимнастики. Раздевалка. Правое окно.

– С вами приятно иметь дело. – Я встал и направился к выходу из кабинета.

– Вас довезут до школы… на черной машине.

Мне показалось или все же это была ирония?