Сон Демиурга - Алексей Корепанов Страница 13

Да, у реки было очень хорошо, но бойцы решили не разлеживаться. На полигоне не загорают – полигон проходят, причем стараясь сделать это с максимальной скоростью.

Досадливо морщась, облачились в пропитанную потом одежду, обули берцы, вновь разобрали оружие. Неохотно переставляя натруженные ноги, потянулись вверх по отлогому берегу, к обочине, где стоял столб с кувшинами.

Кувшины висели высоко, метрах в трех над землей, и Сергей еще раз удивился: к чему такие сложности? Коричневые выпуклые бока кувшинов были покрыты сложной сетью закругленного орнамента, в котором чудились какие-то диковинные полузвери-полуптицы. Гусев, дымя сигаретой, поднял руку с автоматом, чтобы подцепить стволом крайний кувшин и стащить его с поперечины, – но в этот момент раздался вдруг в тишине быстро нарастающий тонкий свист.

Сергей резко обернулся и увидел что-то, серебристо сверкающее в солнечных лучах. Это «что-то», со свистом рассекая воздух над берегом, неслось прямо на них. Не успев еще ничего сообразить, он сделал именно то, что должен был сделать – отпрыгнул вбок. И, падая на траву, успел заметить, что Саня, зеркально повторяя его прыжок, летит в другую сторону, а Гусев уже развернулся лицом к серебристой молнии, рухнул на живот и вскинул автомат.

Молния врезалась в столб – на том уровне, где только что находилась шея Гусева, – и стало понятно, что это стрела с коротким, жестким на вид оперением. Стрела вибрировала, уткнувшись острым носом в высушенную солнцем древесину, и Сергей отчетливо осознал, что если бы Гусев не присел – покоился бы сейчас в придорожной пыли. Совершенно мертвый – однозначно и непреложно, потому что не надел шлем… Все они были без шлемов.

Но Гусев, слава богу, был совершенно жив. Он уже перебрался за столб и теперь стоял на одном колене, скалился и поводил из стороны в сторону стволом «калаша», выискивая цель. На противоположной обочине, у самых деревьев, залег успевший перекатиться туда Саня, тоже готовый в любой момент открыть огонь. И в своих собственных руках Сергей обнаружил словно бы сам собой прыгнувший туда автомат.

Стрела отнюдь не походила на муляж, она действительно могла убить… и убила бы… И значит, идея насчет полигона могла отдыхать. Полигон – это учебные занятия, это испытания… но не до такой же смертельной степени!

Одного из них только что пытались угробить. По-настоящему. Насовсем.

Нетрудно было понять, откуда прилетела стрела. Не так далеко от столба, выше по течению, и река, и дорога делали поворот, скрываясь за выступом леса. Все в той стороне было тихо и неподвижно, но именно там, без сомнения, затаился неведомый недоброжелатель… или недоброжелатели?

Сергей скосил глаза на Гусева. Тот продолжал держать палец на спусковом крючке. Саня Веремеев словно врос в обочину и неподвижностью своей мог вполне соперничать со скульптурой. Нет, на роденовского «Мыслителя» он, конечно, не тянул – что-нибудь вроде «Перед боем»… Все вокруг оставалось статичным, только река знай себе текла и текла, да продолжали самозабвенно виться над дорогой желтые бабочки, и пора уже было что-то предпринимать.

Едва Сергей подумал об этом, как картина изменилась. За поворотом послышались приближающиеся звуки, словно кто-то нервно барабанил пальцами по столу, и мгновение спустя на дороге показались всадники. Копыта мчащихся коней вздымали клубы пыли, развевались зеленые плащи под цвет травы, блестели на солнце доспехи, шлемы с поднятыми забралами, длинные мечи…

– Предупредительную! – крикнул Гусев.

И тут же открыл огонь, выпуская очередь над головами приближающегося отряда, который словно заявился сюда прямиком из легендарного Средневековья. Саня Веремеев и Сергей незамедлительно поддержали его своими «калашами» – и топот копыт двух десятков коней растворился в трескотне автоматов.

«Маскарад какой-то…» – подумал Сергей, готовясь перейти к прицельной стрельбе.

Перспектива быть затоптанным рассыпавшимися в цепочку – от кромки леса до самого берега – здоровенными, черными как на подбор конями его не устраивала.

Но репетиция трио прочищающих горло «калашей», похоже, произвела должное впечатление. Черно-зеленая цепочка замедлила бег, и кони взвились на дыбы, повинуясь осадившим их седокам. Вперед выехал молодой рыжеволосый парень с луком в руке – кажется, только у него одного и был лук, – развернул коня боком и вытащил из прикрепленного к седлу колчана стрелу – двойняшку той, что застряла в столбе. Серебром сверкнул на солнце длинный острый треугольный наконечник. Похоже, стрела предназначалась одному из тройки бойцов, а из обшитого золотистой тесьмой колчана торчало еще много таких стрел – и вряд ли лучник умудрится промазать с тридцати метров по неподвижной мишени…

Кататься по траве, увиливая от стрел, Сергею совершенно не хотелось. Но и стрелять на поражение, когда атака уже захлебнулась – тоже. Ситуация была совершенно неясной, и, наверное, не стоило пытаться прояснить ее с помощью трупов. Да и коней – длинногривых, ухоженных, красивых – было жалко.

Вероятно, примерно так же мыслил и Гусев. Он окинул взглядом недружелюбные вполне европейские лица длинноволосых всадников – молодых и постарше, бородатых и безбородых – и чуть опустил ствол автомата. И крикнул лучнику, все так же стоя на колене под прикрытием столба с кувшинами:

– Эй, не стреляй! Давайте разберемся!

Рыжеволосый медленно натягивал тетиву, игнорируя предложение Гусева. Молчали и товарищи лучника.

«Может, по-русски не понимают?» – подумал Сергей и обнаружил, что острие стрелы рыжеволосого направлено прямо на него.

Выбор лучника не был случайным: Гусева закрывал столб, а Саня Веремеев перебрался с обочины под деревья и залег там, выставив автомат. Лежащий на покрытом травой откосе Сергей был, безусловно, самой удобной мишенью.

Лукин, коротко вздохнув, приготовился приступать к исполнению акробатических этюдов, но тут Гусев процедил:

– Щас они у меня попляшут, отмороженные!

И отцепил от пояса круглую, зеленую и на вид совершенно безобидную «погремушку Перуна». Неизвестные всадники наблюдали за его действиями, и рыжий не спешил пускать стрелу.

– Пока будут очухиваться – в лес, а там будем думать, – быстро сказал Сергею Гусев.

И, широко размахнувшись, метнул «бабахалку» в сторону маскарадных незнакомцев.

«Погремушка» соприкоснулась с землей метрах в десяти от рыжего. Сергей уже имел удовольствие наблюдать это «психическое оружие» в действии, поэтому быстро развернулся ногами к цепочке всадников, зажмурился и плотно прижал ладони к ушам. Тем не менее, и вспышку, и грохот, хоть и в ослабленном виде, он все же ощутил, и ему стало не совсем хорошо. И это при том, что он был подготовлен. Что же тогда говорить о неподготовленных?… «Перун, ребята, – это сплошные полные штаны у бандюков», – любил повторять капитан Зорин, то ли намеренно цитируя Стругацких, то ли придумав эту фразу независимо от них. («– Р-раз – и полные штаны! – орал Полифем».)

Грохот эхом перекатывался по лесу, обезумевшие кони несли всадников в разные стороны – кого в придорожные кусты, кого прямиком в реку. А рыжего парнишку-лучника вообще нигде не было видно.