Из Америки с любовью - Андрей Уланов Страница 13

– Да, – ответил Щербаков. – Могу вас заверить, такое случается не только в криминальных драмах.

– Посмотрим, – неопределенно отозвался я и, убедившись, что второй эклер не воплотился из небытия на моей тарелочке, встал из-за стола. – Было очень интересно с вами побеседовать, но, к сожалению, вынужден откланяться. Уже поздно.

– Правда? – Щербаков вытащил часы из кармана, глянул и тоже поднялся на ноги. – И верно. Кстати, Андрей, завтра заезжать за мной не нужно. Дорогу в управление я найду сам.

– Если заблудитесь, спросите любого городового, – пошутил я напоследок.

– В крайнем случае, – невозмутимо ответствовал Щербаков, – я возьму такси.

– Тогда до завтра.

– Всего наилучшего.

Завершив ритуал взаимного раскланивания, я вышел из гостиницы. После горячего чая пронизывающий рижский ветер мигом пробрал меня до костей. Я шустро забрался в авто, которое никто так и не отогнал, завел мотор и полминуты отогревался, прежде чем тронуться с места. Мне было о чем подумать.

Когда я вошел в вестибюль управления, часы над входом показывали ровно пять. Плюс пять минут, на которые они вечно отстают, – имеем пять минут шестого. Так что на тренировку я успеваю, и даже без особой беготни. Я было устремился вверх по лестнице, но, ступив на первую ступеньку, задумался, снял ногу обратно и заглянул в вахтерку.

– Павел Петрович, ключи от сейфа не сдавали?

– От какого сейфа?

– Ну как это от какого? Естественно, от бухгалтерии. В каком еще сейфе в этом здании есть хоть что-то ценное?

Седовласый вахтер усмехнулся в бороду и, водрузив на нос очки, изучил сначала доску за стеклом, а потом амбарную книгу на столе перед собой.

– Ключ от сейфа из двести четырнадцатого у Круминга, – сообщил он.

– Точно не у Приходько? – на всякий случай переспросил я.

Домой Приходько, конечно, их вряд ли утащит, а вот уйти с ними куда-нибудь во время работы – это с него вполне станется.

– Расписывался Круминг.

– Ясно, Пал Петрович. Спасибо.

Я вихрем взлетел на второй этаж и ворвался в кабинет. Круминг оторвался от изучения очередного дела и с любопытством посмотрел на меня.

– Ну и как там наш специальний агент? – поинтересовался он.

– Не так страшно, как мне думалось, – ответил я, избавляясь от кожанки. – Ингмар Карлович, ключи от сейфа у вас?

Вместо ответа Круминг вытащил связку из стола и бросил мне.

– Спасибо.

Я поймал ключи, открыл сейф и достал с полки кобуру и коробку патронов.

– Вы бы его почистили, Анджей, – посоветовал Круминг, снова углубляясь в изучение дела. – А то ведь от вас зависит честь всего отдела.

Я картинно вытянулся по стойке «смирно» и прижал кобуру к груди.

– Будьте спокойны, Ингмар Карлович. Не посрамлю.

– Ну-ну, – протянул Круминг. – По-осмотрим.

Я снова запер сейф, вернул ключи Крумингу и второй раз за весь день оказался за своим столом. Открыл коробку, зарядил обе обоймы, вщелкнул основную в пистолет и прицелился в окно. Может, и в самом деле разобрать его и почистить? Нет, не стоит. Оружие, как и любой другой механизм, от излишне частого ковыряния в нем лучше не становится.

Пистолет мой – это тоже отдельная история. «Чиж». «Чешска збройовка». Десять патронов в обойме, калибр девять миллиметров, «скорострельный». Просьба не путать со «специальным». Большинство полицейских ходят с теми «орлами», с которыми начинали еще в городовых. Во всем управлении пистолетов раз, два и обчелся, а уж иностранного оружия днем с огнем не сыщешь. Хотя нет, вру; видел один раз французский «манурин», но хоть убейте, не помню, у кого. А тут мало того, что пистолет, так еще и иностранный. «Чиж». Ну и что с того, что пистолет честь по чести есть в списке «рекомендованного к приобретению господам офицерам и чинам полиции». Мало ли чего там нарекомендовано. Вот ведь стручок нахальный. Будь что другое – я бы плюнул и возникать не стал. Но насчет оружия в меня вдолбили накрепко: «От оружия зависит твоя жизнь. И в нем ты должен быть уверен больше, чем в самом себе». Вот и терплю. Я застегнул кобуру и накинул поверх куртку. Просто чтобы не распугивать посетителей в коридорах. Ха-ха!

Спустившись в подвал, я с наслаждением избавился от кожанки. Здесь я своим видом уже никого напугать не мог – наоборот, я тут выглядел чуть ли не самым мирным.

– Привет, Андрей.

– Здорово.

– Привет, как дела?

– Говорят, к вам в отдел чуть ли не из самого Питера нагрянули?

Вот и верь, что скорость света наибольшая в природе. Не-ет, быстрее слухов ничего не распространяется.

Я сделал стра-ашные глаза и зловещим голосом прошипел:

– Как ты об этом узнал, несчастный? Эта тайна не должна выйти из подвалов Третьего управления!

Компания дружно заржала.

– Нет, а в самом деле, Андрей? Неужели и у нас работа появится?

Тренировки в подвале официально назывались «курсы повышения квалификации и профпригодности» и по идее должны были подтянуть рядовых полицейских до соответствия стандартам терроргрупп. На деле девяносто процентов тренирующихся были как раз штатными кадрами террор-группы Лифляндской губернии. Остальные десять процентов, включая вашего покорного слугу, могли бы перейти в эту группу в любой момент – если бы захотели. Примерно два раза в месяц кто-нибудь из рядовых полицейских по наивности заглядывал в подвал во время тренировки, но, пронаблюдав минут пять, исчезал и больше уже никогда не появлялся. Когда я очутился в Риге со своим егерским значком, мне моментально предложили перейти в терроргруппу снайпером. До сих пор не могу понять, почему я отказался. Тройной оклад, плюс надбавка за риск, плюс служебная машина. И какая машина! Бронированный «патруль» с радиофоном, раскрашенный под «полфлага». «Когда вы, бомбисты и банковские налетчики, видите сине-белый «патруль», то читайте последнюю молитву». Примерно так.

– Андрей! Сегодня будем в паре.

Я обернулся. Коля Швыдченко на первый взгляд совсем не похож на «черную муромку». Да и на второй тоже. Я сам личность довольно худая, и выручает меня только природная ширококостность, но к Коле вернее всего подходит определение «мозгляк». При этом господа славянские шкафчики, косая сажень в плечах, а таких среди террористов немало, спарринговаться с Колей очень не любят. Больно.

Я смерил Колю взглядом и улыбнулся.

– А ты все со своей гаубицей ходишь. Надеешься контузить меня и выиграть за счет этого?

Коля выбрал в качестве личного оружия «беркут». Это, по сути дела, тот же обновленный «орел», но не «специальный полицейский», а «особо мощный». Надо признать – Коля один из немногих известных мне людей, кто умеет управляться с этой штукой. У американцев, насколько я помню, самый популярный калибр вообще сорок пятый. В миллиметрах это около двенадцати. Точно у противотанкового ружья. Как из такого стреляют, ума не приложу. Спору нет, из такой дуры слона убить можно. Но и попасть из нее тоже можно исключительно в слона. Причем шагов с трех, не больше.