Тяготению вопреки - Гэри Гибсон Страница 13

Он резко обернулся и увидел летящий по дуге пистолет, зажатый в руке другого солдата. Удар пришелся по голове, Кендрик рухнул на землю, черные пятна поплыли перед глазами.

Он сглотнул, глядя сквозь лес ножек стульев. Где-то совсем рядом вскрикнула женщина. Поднявшись на колени, Кендрик увидел перед собой сержанта, которого ударил Марко. Сержант стоял, твердо расставив ноги, и пистолет в его двух руках глядел прямо Кендрику в лоб.

Вот так Кендрик и запомнил то, что было дальше.

Подсвеченный солнцем Марко, уже за пределами острова стульев… солдат, который ударил Кендрика, орет что-то нечленораздельно… Марко, куда ловчее, чем можно было даже заподозрить, всего в метрах от выхода. Потом - оглушительный взрыв, который все длился и длился, если верить памяти Кендрика.

Он встал на дрожащих ногах и увидел, что Марко упал, выбросив одну руку, и косые лучи солнца светят на нее из двери. Люди вокруг смотрели на убитого, страшась поверить своим глазам, - как бараны, увидевшие наконец внутренность мясокомбината.

А через несколько месяцев Кендрик мог только жалеть, что не хватило ему здравого смысла и мужества Марко.

14 октября 2096 года. Эдинбург

Кендрика разбудил яркий утренний свет. Он пробормотал команду окну-экрану, и тут же появилась серия цифр, поплывших по непрозрачному стеклу серыми тенями.

«Надо уйти раньше, чем проснется Кэролайн», - подумал он, заставил себя вылезти из-под тонких простыней, которые она ему дала, и босиком прошел в кухню. Только там он сообразил, что она уже ушла.

Дверь в ее спальню была открыта, и он заглянул внутрь. Да, определенно ушла. Один сон сегодня ночью был особенно ярок, и Кендрик, как-то не очень понимая, сколько в этом сне было яви, вернулся в гостиную.

Ему снилось, что он открыл глаза, и рядом со своим диваном увидел Кэролайн. Во сне окно-экран уже не было непрозрачным, и бледная луна очерчивала обнаженный контур женщины, и голову она откинула назад, глядя поверх шиферных крыш.

Увенчанная тенями, она казалась наполовину воображенной богиней, тоскующей по родному небу. Потом она обернулась к нему, и он полетел кувырком в бездну ее глаз, будто падая в вечность…

Кендрик мотнул головой. Это был просто сон.

Примерно через полчаса Кендрик вышел наружу, на яркий свет. Пронизывающий ветер дребезжал в редких деревьях, пробившихся сквозь булыжники мостовой. Такси подрулило вовремя, и Кендрик погрузился в теплый интерьер без водителя, успев в клинику на несколько минут раньше срока.

Здание расположилось в районе Морнингсайда - трехэтажное нагромождение гранита девятнадцатого века, построенного за выкрашенной в черное железной оградой. Висящая на стене табличка гласила, что здесь находится фирма, занимающаяся информационными исследованиями - отлично разработанное прикрытие.

Когда Кендрик поднялся на шесть ступенек крыльца, усиленные чувства предупредили его, что ему сканируют сетчатку. Через несколько секунд щелкнул замок, и входная дверь отворилась с гулким звуком.

Внутри здание казалось каким-то странно пустым - как и каждый раз, когда он здесь бывая. Никаких картин на стенах» иол коридора - голые доски. В конце коридора винтовая лестница, уходящая и вверх, и вниз. Кроме самого этого коридора, Кендрик видел здесь только подвал. Он сдерживал свое любопытство, зная, что в тех кругах, где вращаются люди, подобные Харденбруку, чем меньше знаешь о них, тем лучше. Такая осторожность была мудрой, потому что методы и средства, которыми лечил Харденбрук, были фантастически незаконны.

Кендрик спустился по лестнице, держась за черные лакированные перила. Харденбрука он заметил в конце длинного и широкого помещения - врач склонился над смятым эллистом, приткнутым на стол с наклонной крышкой. Остальные элл исты были приколоты на голые беленые стены, и на всех было показано нечто вроде одной и той же рентгенограммы человеческого тела - различные и явно не биологические компоненты подсвечены основными оттенками красного и синего. Подойдя ближе, Кендрик заметил, что все эти изображения - это его внутренние органы.

Харденбрук повернулся и шагнул к нему, улыбаясь.

- Точно за вами никто не следил? - спросил он, увлекая Кендрика за руку к регулируемой кожаной кушетке посреди большой комнаты.

Изрезанное шрамами лицо исказилось пародией на улыбку. От верхушки правого уха вниз, под воротник рубашки, его лицо казалось плавленым пластиком. Кожа вокруг уха была гладкой и безволосой.

Кендрик лег на кушетку и стал ждать, пока Харденбрук возится с тележкой, нагруженной медицинскими приборами, аккуратно разложенными на антисептической бумаге.

- Нет, - ответил наконец Кендрик, прогнав в памяти поездку от квартиры Кэролайн до Морнингсайда. - А что, есть проблемы?

- Чисто профессиональная паранойя. На одну нелегальную клинику в Глазго был налет - слыхали о таком?

- Может быть. - Перед мысленным взором Кендрика мелькнули кадры новостей. - И вас волнует, как бы это не случилось здесь?

- Иногда я думаю, что это вопрос не «если», а «когда». Естественно, ни за что не хочу возводить на вас напраслину, - заверил Харденбрук с едва мелькнувшей улыбкой. - Я просто…

- Да, я понимаю. Но за мной никто не следил. - Кендрик постарался произнести эти слова, поймав взгляд собеседника. - Послушайте, я сегодня не просто на регулярную процедуру пришел. Вчера вечером у меня было два приступа подряд, и еще… - Он покачал головой и вздохнул. - Знаете, мне нужно, чтобы вы мне сердце послушали.

Харденбрук приподнял свои полторы брови. Его шрамы мешали точно определить его возраст на глаз. Кендрик знал о нем только то, что Харденбрук - по его же словам - пережил атомный взрыв в Лос-Анджелесе. Вне этого профессиональная природа их общения запрещала дальнейшие личные знания друг о друге. И все же они были не только врачом и пациентом, но и подельниками в преступлении, и Кендрик платил Харденбруку кучу денег за серию процедур, которые пока что были на удивление эффективными.

Тем не менее за последние месяцы выплыли еще некоторые подробности биографии медика, давшие Кендрику возможность заполнить кое-какие пробелы.

- Два приступа? Вчера вечером? - повторил за ним Харденбрук. - Вы должны были обратиться ко мне немедленно! Тон его был весьма недовольный.

- Знаю, что должен был. Но сейчас я уже здесь.

Медик перешел к металлическому столу и вытащил ящичек, покопался внутри и разогнулся, держа в руках старомодный стетоскоп. Вставил его наконечники в ушные раковины из плавленого пластика. Жестом попросив Кендрика поднять футболку, он стал слушать. Постепенно выражение ужаса стало расползаться по лицу Харденбрука, еще умевшему, оказывается, выражать эмоции. Потом он разогнулся.

- Давайте условимся вот о чем, - сказал он. - Когда я говорю, чтобы вы мне звонили в случае чрезвычайных обстоятельств, звонить надо сразу же. В случае чего угодно, похожего на регресс, сразу звоните мне. Иначе мне намного труднее будет вам помогать. Это ясно?