Хранители вечности - Антон Медведев Страница 13

— О чем грустим? — поинтересовался отец Леонид. Он уже успел снять пиджак и теперь сидел, удобно расположившись в кресле и с интересом наблюдая за своим юным спутником.

— Так… — пожал плечами Кевин. — Когда-то я мечтал стать пилотом корабля.

— В этом ты не оригинален. Миллионы мальчишек мечтают стать астронавтами. Кому-то это удается, кому-то нет. А почему?

— Родись я в нормальной семье, — ответил Кевин, — я бы им стал.

— Да, возможно, — согласился отец Леонид. — Но попробуй взглянуть на это с другой стороны: вправе ли мы кого-то винить в своих бедах?

— Но ведь я сказал правду. Если бы у меня были нормальные родители, я бы учился в школе, потом поступил в астроколледж и стал пилотом корабля. Но у меня их не было. А Санчес, с которым я жил, учил совсем другому.

— Твои родители подарили тебе жизнь, — напомнил старик, спокойно глядя на Кевина. — Уже за это ты должен сказать им спасибо. Посмотри на себя — тебе нет и двадцати лет, ты сидишь в прекрасной каюте чудесного корабля. Перед тобой открыт весь мир, а ты продолжаешь винить родителей в своих бедах. Неужели это справедливо?

Кевин не ответил. То, как отец Леонид ставил вопрос, его задевало, но найти аргументы для спора он пока не мог.

— Пойми, Кевин, — продолжил старик, — пока ты винишь кого-то в своих проблемах, ты несвободен. И если твоя жизнь сложилась так, а не иначе, то просто прими это как свершившийся факт. Не забывай и о том, что кому-то повезло гораздо меньше, чем тебе. Кто-то умер, кто-то стал инвалидом. Иной сидит в тюрьме. Сравни их положение и свое, и ты поймешь, что в твоем случае все обстоит не так уж и плохо.

— Так-то оно так, — согласился Кевин. — Но это все равно слабое утешение — знать, что кому-то сейчас хуже, чем тебе. К тому же есть и другая сторона медали — кому-то сейчас значительно лучше, чем мне.

— Ты хорошо рассуждаешь, — кивнул отец Леонид. — Особенно если учесть, что тебе всего девятнадцать лет, и ты вырос в трущобах. Да, кому-то сейчас лучше, чем тебе. Ну и что?

— Но ведь они этого не заслужили! — произнес Кевин, выплеснув то, что так долго грызло его душу. — Почему я должен жить в трущобах, не имея даже хорошей воды, когда сынок какого-нибудь министра утопает в роскоши? Разве это справедливо?!

Отец Леонид мягко улыбнулся.

— Ты опять пытаешься судить других людей. Хорошо, допустим, сынок министра не заслужил такой жизни. Но заслужил ли ее ты? За какие заслуги тебя должны холить и лелеять, хорошо кормить и красиво одевать? За что, наконец, тебя должны уважать и ценить? Заслужил ли ты сам все эти блага?

Кевин нахмурился. Его злило, что отец Леонид всякий раз ставил все с ног на голову.

— А какие у меня должны быть заслуги? — буркнул он.

— Не знаю, — пожал плечами старик. — Попробуй честно ответить на такой вопрос: что ты сделал для этого мира, чтобы мир чем-то отблагодарил тебя? Подумай над этим… — Он взглянул на часы. — Через минуту взлетаем.

Известие о предстоящем старте заставило Кевина прильнуть к «иллюминатору». Тем не менее сам момент подъема он пропустил. Даже недоуменно посмотрел на часы, решив, что старт задерживается, и лишь десяток секунд спустя обратил внимание на медленно удалявшуюся бетонку космодрома.

Плавно приподнявшись, корабль развернулся и начал набирать высоту, Кевин ощутил слабую перегрузку. Сильнее она так и не стала — на кораблях такого класса заботились о комфорте пассажиров.

Выход на орбиту занял больше получаса, все это время Кевин завороженно смотрел на удалявшуюся Землю. К восторгу от открывшегося ему зрелища примешивалась щемящая грусть — Кевин очень остро сознавал, что покидает свой дом.

Потом стало очень тихо — корабль скользил по орбите, готовясь к переходу на основные двигатели. Прошло еще несколько минут, и пространство за иллюминатором затянуло туманом, корабль перестал принадлежать привычным пространствам. Поколдовав над пультом управления в нижней части иллюминатора, Кевин вывел на экран картинку звездного неба.

— Если хотите, можно сделать другую картинку, — сказал он, взглянув на отца Леонида. — Море или еще что-нибудь.

— Пусть будет та, что нравится тебе, — ответил старик, с удовольствием потянувшись. — Не возражаешь, если я на полчасика прилягу? — Он поднялся с кресла и лег на кровать.

Подумав, Кевин последовал его примеру.

Лежа на кровати, он вспомнил вопрос отца Леонида. Раньше Кевину никогда не приходилось задумываться о том, достоин ли он лучшей жизни, заслужил ли он ее, это казалось ему само собой разумеющимся. И вот теперь кто-то попробовал в этом усомниться. Кевин пытался найти аргументы в свою защиту и не находил их. И чем больше он думал о себе, тем в большее уныние приходил. Получалось, что он совершенно никчемное существо, не сделавшее в своей жизни ничего хорошего. И слова Максима о том, что нужно овладеть какой-то профессией, теперь приобретали совсем другой смысл. Раньше Кевин оценивал профессию исключительно с точки зрения заработка — ему казалось глупым заниматься тем, что приносит гроши. Теперь работа представлялась чем-то иным, у нее появилась новая составляющая. Работа не ради денег — или не только ради них, но и ради какого-то вклада в окружающий тебя мир. Взять хоть Виктора, гончара из соседнего дома. Всю жизнь он возился с глиной, получая гроши за свою работу. Порой над ним откровенно посмеивались, ручная работа в век автоматических производств казалась анахронизмом. Но Виктор продолжал делать посуду, ему просто нравилась эта работа — а людям нравилось то, что он создавал. И когда Виктора не стало, многие остро ощутили эту потерю. Его руки творили красоту, а что делали руки Кевина? Таскали кошельки из чужих карманов? Да, Кевин понимал, что он не один такой, но это служило слабым утешением.

Он понял, что заснул, лишь ощутив на плече руку отца Леонида. Вздрогнув, открыл глаза.

— Ты слишком крепко спишь, — сказал тот. — И слишком долго. Третий час, пора бы и пообедать.

На борту корабля можно было найти все, от роскошных ресторанов и баров до танцевальных залов и кинотеатров. Межпланетные путешествия были уделом людей состоятельных, и хозяева корабля пытались удовлетворить любые прихоти пассажиров. Шагая за отцом Леонидом, Кевин чувствовал себя здесь чужим, его сознание отказывалось принимать всю эту вызывающую роскошь. Оказавшись в ресторане, он ощутил себя еще более неуютно. Никогда раньше ему не приходилось бывать в столь дорогом и престижном заведении.

Зато отец Леонид чувствовал себя вполне комфортно. Устроившись за столиком, он неторопливо полистал меню, — все это время подскочивший официант терпеливо ждал его, — потом сделал заказ из нескольких блюд. Кевин впервые слышал такие чудные названия.

— Выбирай. — Старик протянул Кевину меню.

Названия блюд Кевину ни о чем не говорили. Окинув взглядом длинный список, он положил меню и взглянул на отца Леонида:

— А можно мне то же самое?