Перевал Дятлова - Алан Бейкер Страница 13

— А ваши ходатайства не удовлетворили?

— Ни одно.

— Возможно, в тех документах как раз и содержится ответ — поэтому их и держат в секрете.

Константинов вздохнул:

— А возможно, потому, что они подтверждают неведение и беспомощность властей перед лицом происшествия на Отортене и Холат-Сяхыл.

— С другой стороны, даже если в них нет ответов, они могут подсказать правильные вопросы — чтобы знать, в каком направлении искать.

— Да, могут, — согласился Константинов.

Интервью подходило к своему логическому концу, но оставалось еще кое-что, о чем Виктор хотел спросить:

— А как бы вы объяснили странный цвет лица у погибших?

Константинов молчал, и Виктор уже подумал, что, сам того не желая, обидел его своим вопросом. Константинов тем временем взял в руки кофейник и, убедившись, что тот пуст, начал вставать со стула, но вдруг передумал и снова сел.

— Цвет лица у погибших… я много об этом думал… — произнес он.

— На первый взгляд это кажется одной из наиболее странных деталей истории. Но действительно ли это улика? Может быть, это всего лишь результат долгого пребывания на солнце? Сам я не лыжник, но у меня есть друзья, которые ходят на лыжах, и они всегда возвращаются из походов с загорелыми лицами — действие ультрафиолета усиливается отражающим эффектом снега… — Виктор вдруг запнулся, не договорив, и лишь пожал плечами.

— Конечно, вы все правильно говорите, но здесь другой случай. Я тогда был маленьким, но с Игорем Дятловым мы были очень хорошими друзьями, он был мне как старший брат, и я его любил как брата. Так вот, когда это случилось и их тела наконец-таки привезли домой, родители разрешили мне пойти на похороны. Я видел его в гробу — и видел этот цвет лица. Виктор, это было совсем не похоже на простой загар. Я так говорю, потому что мне впоследствии доводилось видеть тела людей, умерших от облучения и пролежавших под зимним солнцем несколько часов или дней. Ничего похожего на цвет кожи Игоря. И ваша теория не объясняет, почему у него были седые волосы… Представьте себе седого двадцатитрехлетнего парня…

— А остальные, — спросил Виктор, — тоже были седыми?

— Да, все без исключения, — ответил Константинов, рассматривая пустой кофейник, и вдруг поднял на Виктора тревожный взгляд. — Знаете, бывает, что какое-то впечатление детства определяет весь жизненный путь человека. Книга, которую прочел, картина, которую увидел, событие, свидетелем которого стал… Определяющий момент, в котором все жизненные возможности складываются в единое намерение — или судьбу, как вам будет угодно. Со мной это произошло в тот день, когда я смотрел на мертвого друга в гробу и видел, что с ним сделали. Все, о чем я в тот момент мог думать, был простой вопрос: что с тобой случилось? Что случилось? — Он улыбнулся. — Вопрос лишь казался простым — он преследует меня всю жизнь, Виктор. Я вам признаюсь: мне иногда снится Игорь и с товарищами; они приходят ко мне призраками и спрашивают: «Что с нами случилось?» И я годы, десятки лет пытаюсь это выяснить. И не знаю, смогу ли сделать это когда-нибудь.

Виктор опустил глаза — было трудно выдержать взгляд собеседника, полный тревожного отчаяния.

— Я думаю… — начал он, запинаясь, — я… думаю, все зависит от того, что скрывают эти секретные документы, и от того, сможете ли вы вообще добиться их рассекречивания.

— Да, по всей вероятности, так.

— Сложно представить, отчего их волосы могли поседеть. Знаете, часто приходится слышать разные истории, где от страха люди седеют, но ведь это миф. Поседеть моментально от пережитого невозможно.

— Верно, — согласился Константинов. — Значит, изменение цвета волос, как и пигментацию кожи, следует считать результатом внешнего физического воздействия. Возможно, это была радиация в какой-то форме.

— Но Юдин сказал, что радиация здесь ни при чем. Он считает, что ее повышенные дозы на телах погибших объясняются попаданием радиоактивного тория с калильных сеток фонарей.

— Он прав, но я не об этом сейчас говорю. Я имею в виду совершенно неизвестный нам вид радиации.

— Который невозможно обнаружить с помощью обычных приборов?

Константинов сухо усмехнулся:

— Конечно — если это до сих пор не открытое излучение. Кроме того, есть доказательства, что правительственное расследование шло в этом же направлении.

— Как это?

— Погибшие были похоронены без внутренних органов — их изъяли и отправили на экспертизу. Результаты этой экспертизы, подозреваю, тоже засекречены. — Константинов поднялся с кофейником в руках. — Виктор, давайте, я сварю еще по чашечке этого чудесного кофе. А потом подведем итоги: что нам уже известно, а что нет.

* * *

Через несколько минут Константинов вернулся и разлил кофе по чашкам.

— Давайте, начнем с официального заключения по делу, — сказал он.

Виктор вспомнил формулировку, которую услышал от Максимова:

— «Причиной гибели группы Дятлова явилась стихийная сила непреодолимого характера».

— Да. Странная фраза, правда? Ничего, по сути, не означает и никогда не уточнялась. Имеется ли в виду физический феномен типа взрыва или иной ударной волны — или же предполагается психическое отклонение одного или нескольких человек из группы? На первый взгляд, эту формулировку можно вообще игнорировать из-за ее размытости, но мы к ней еще вернемся. Самая правдоподобная версия — конечно же лавина (или страх перед лавиной).

— Страх перед лавиной?

— Некоторые исследователи дают очень интересную трактовку событий. Давайте представим себе. Группа располагается на ночлег, погода плохая, поднимается ветер, и туристы начинают сомневаться, не сделали ли они серьезную ошибку, поставив палатку на открытом склоне Холат-Сяхыл. Затем они слышат отдаленный гул. Звук такой, как будто надвигаются тонны снега. Они думают, что находятся как раз на пути лавины, гул все нарастает, и у людей начинается паника. Времени нет даже на то, чтобы открыть палатку обычным способом, поэтому они режут ткань и бегут вниз по склону. Достигнув кромки леса, изможденные и сбитые с толку, они понимают, что никакой лавины нет, а звук, который они слышали, издавал низко летевший реактивный «МиГ» или какой-нибудь другой самолет, проводивший ночные учения. В пятидесяти километрах от этого места еще одна группа туристов видит искрящийся газ, вырывающийся из форсажных камер самолета, и принимает его за оранжевые светящиеся шары, о которых позже и сообщает. Дятлов с друзьями думают, что лагерь разрушен и их жизнь теперь в серьезной опасности, так как при тридцатиградусном морозе они долго не протянут. Слободин забирается на дерево, чтобы посмотреть, что с лагерем, но срывается и падает — отсюда и трещина в черепе. Дятлов решает вернуться в лагерь (или к тому, что от него уцелело), чтобы забрать вещи; остальные в это время должны найти дрова и развести костер. С собой он берет Колмогорову и Слободина, но они замерзают насмерть, так и не дойдя до цели. Пока те, кто остались под сосной, ждут их возвращения, от переохлаждения умирают Кривонищенко и Дорошенко. Тогда четверо оставшихся в живых решают, что ждать больше нельзя. Предполагая, что Дятлов, Колмогорова и Слободин тоже погибли, они идут дальше в лес в поисках укрытия. Но снежный пласт под ногами внезапно проседает и обрывается, и они падают в овраг — отсюда их повреждения. Тибо-Бриньоль получает сильную травму головы и умирает на месте, Дубинина перекусывает собственный язык во время падения и вскоре тоже умирает. Последние двое, Колеватов и Золотарев, беспомощно лежат на дне оврага, пока не наступает смерть.