Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою - Василий Звягинцев Страница 13

Пока мужчины разбирались со своим вооружением и амуницией, девушки бесшумно исчезли и вернулись уже «по полной боевой». Вызвав восхищённое удивление (или удивлённое восхищение) даже у Бекетова, который в принципе имел представление о существовании где-то в столице подобного спецназа. Что уж говорить об остальных! Валькирии и раньше, полуодетые в штатское, выглядели привлекательно, но всё же не очень, не принципиально отличались от прочих симпатичных девиц с хорошими фигурами. Сейчас же перед ними предстали именно девы-воительницы, чем-то даже страшные в своей грозной боевой красоте. Не должно быть в природе такого сочетания. Разве что в животном мире, точнее – в мире насекомых, такое встречается – красота форм и раскраски в сочетании с приспособлениями для быстрого и эффективного убийства. Причём беспощадного и одновременно равнодушного. Волк или леопард терзает свою добычу с очевидной яростью, рычанием, азартом, а какая-нибудь ярко раскрашенная паучиха перекусывает жука, муравья, а то и своего недавнего партнёра – паука мужского пола – чисто по Маяковскому, «чувств никаких не изведав».

По крайней мере, что-то подобное подумал Бекетов, когда увидел привлекшую его внимание девушку в изящно подогнанном по фигуре камуфляже, с перетянутой ремнём тонкой талией, при автомате и прочих аксессуарах, рационально пристёгнутых и прицепленных именно там, где нужно и наиболее удобно. И всё это смертоубийственное снаряжение сочеталось с прекрасными волосами и большими бирюзовыми глазами, в которых нельзя было прочесть и намёка, что их владелица через несколько минут будет смотреть через прицел или поверх, стрелять и гарантированно попадать.

Юрий ещё отметил, что у всех пяти девушек глаза были похожи. Величиной, живостью, яркостью и, главное, цветом. У всех – необычным: бирюзовые в голубизну у Марины, сапфирововые у Маши, насыщенно изумрудные у старшей, Анастасии. Так ведь не бывает! А где нормальные – голубые, серые, карие?

Унтер Кузнецов подобными мыслями не заморачивался. Женщины, с его точки зрения, имели одно, всеобъемлющее и конкретное предназначение, а если им ещё и воевать вздумалось – пусть. Посмотрим, что получится. Больше его волновало другое. Он негромко сказал Юрию, которого сейчас стало как-то неудобно называть на «ты», раз они вроде бы возвращаются на службу, а тот – в офицерских чинах:

– Слышь, командир, я-то в автомате не очень. За всю службу три раза в руках держал. Может, пистолетом и гранатами обойдусь?

– Ни хрена, справишься, – легкомысленно махнул рукой Бекетов. – Тут всех делов – стреляй в сторону противника, очередями патронов по пять, не больше, но часто. Счёт выстрелам простой – спуск нажал, быстро про себя «раз» сказал – и отпустил. Как раз те самые пять-шесть и выйдут. Осечку даст – затвор передёрни, и дальше… Да ты не переживай, судя по всему, вся наша забава от силы пару минут займёт, и «мама» сказать не успеешь, то ли мы их, то ли они нас…

Николай Карташов слегка обиделся, что его в штурмовую группу не взяли. Вроде всё вместе делали и всё нормально получалось. Но подумал и решил, что если за дело берутся специалисты – нечего дилетантам соваться. На верфи или в конструкторском бюро его тоже никто из присутствующих заменить не сможет. Он во вторую очередь пойдёт, когда профессиональные знания потребуются. А вот девицы его в отличие от друга Юрия почти не впечатлили. Что в штатских нарядах, что в военных. Приходилось читать и слышать и о красотках-телохранительницах, и о снайпершах – наёмных убийцах, а также и о китайских женских бандах, превосходящих своей жестокостью любого закоренелого садиста из бандитов-рецидивистов.

Что же до их физических статей… Николай относился к тому довольно распространённому (только не все об этом догадываются) типу мужчин, что абсолютно безразличны к так называемой «красоте» или «модельной внешности». Все женщины для них, кроме законченных уродок, примерно одинаковы, как цвета на палитре для дальтоника. Некоторые чем-то выделяются – та борщ вкуснее варит, та в постели изобретательнее, у той выраженные способности к черчению, но и не более. С «красотками» просто мороки больше. А общий набор определяющих признаков и функций у всех примерно одинаковый. «Базовая комплектация». Не зря французы поговорку придумали: «Даже самая красивая девушка не может дать больше того, что она имеет». Оттого, что существуют такие, как Николай, большинство совсем не примечательных девиц и ухитряется не только замуж выходить, но потом и по несколько любовников иметь, а казалось бы…

– Ну, что, готовы? – спросил Басманов. Он, как и Уваров, и Бекетов с Егором, был в нейтрально-штатской одежде походного стиля, то есть при необходимости могли сойти за тех самых «героических волонтёров», даже предстать перед флотским командованием при передаче трофея морякам. Вот валькириям, тем придётся исчезнуть сразу же после завершения «горячей фазы» операции. Видеть их не следует не только англичанам, но и своим тоже. А если кто из британцев невзначай увидит «прекрасное видение», так оно станет воистину последним в его жизни приятным впечатлением.

Четверо мужчин и пять девушек ударной группы были готовы, стояли на краю неразличимо узкой щели между паркетом кабинета Арчибальда и палубой крейсера. Ширина щели – несколько квантов и одновременно неизвестно сколько тысяч километров и, возможно, десятки, а то и сотни веков. Никто из здесь присутствующих, кроме Сильвии, не выходил за пределы замковых стен хотя бы на те несколько километров, что аггрианка проезжала с Антоном и Шульгиным верхом или на «Виллисе». А там, в окружающих Замок лесах и прериях, был какой угодно год кайнозойской эры, скорее всего – эпохи голоцена [20]. Возможно, вообще до заселения Америки прямоходящими гоминоидами. Очень удобное, кстати, место и время для размещения форзейлианской базы. Никто опаснее гризли к стенам Замка не подойдёт. Правда, нашлись в последнее годы мыслящие существа, наловчившиеся, вроде блох, запрыгивать и туда, где их присутствие совершенно неуместно.

По кивку Уварова, стоявшего в короткой цепочке десантников первым, Сильвия что-то, по подсказке Арчибальда, переключила на большом настольном пульте.

Шаг – словно из-за кулис на сцену, в окружение фанерных декораций, под влиянием «волшебной силы искусства» преображающихся в реальность подлиннее настоящей. И вокруг уже только стальные переборки, рифлёный пол под ногами вместо ковров и навощённого паркета, спёртая сырая духота и вибрация корпуса от работающих турбин.