Испытание выживанием - Айя Сафина Страница 13

Триггер пока не сообразил, что самыми эффективными партизанами бунтарей на базе являлись дети, которые разносили запрещенную информацию по всем углам Желявы, как мелкие клопы, медленно заселяющие каждую щель в полу. Алания сделала верную ставку, возложив на жертвенный алтарь детей. Ее натура открыла доселе невидимую ни для кого холодную расчетливость, граничащую с откровенной жестокостью. Алания отчаянно пытается вырваться на поверхность, и даже дети для нее не являлись ничем иным, как пешками на черно-белом поле.

Сопротивление сторон набирает обороты, а мой палец завис над заветной кнопкой, которая покончит со всей этой смрадной преисподней человечества, где сильный по-прежнему пожирает слабого, жадность и деспотизм цветут, как будто Вспышка и не уничтожала девяносто процентов населения земли, мораль продолжает медленно загнивать, а человек противится перерождению.

Девочка продолжала свое паломничество к заветному месту встречи. На ходу она вытащила из кармана туники желтое яйцо-Тамагочи, понажимала несколько кнопок и довольная спрятала его обратно.

Я теперь частенько наблюдаю за этой храброй девчонкой. Честно признаться, только благодаря таким детям, как она, я продолжаю наблюдать за спектаклем, заинтригованный бесстрашием нового поколения. Они не похожи на своих предков. Они иные, потому что растут в совсем других условиях.

Возле аварийной двери, ведущей в тюремный блок, стоял Голем. Девочка остановилась. Охранник с большой черной родинкой на щеке размером с огромного таракана лишь мельком взглянул на несовершеннолетнего визитера, огляделся по сторонам, потом указал девочке кивком на красный мигающий глаз Желявы под потолком, пристально наблюдающий за передвижением каждого микроба в воздухе.

Через пару секунд лампочка на видеокамере слежения погасла, тогда Голем снова кивнул девчонке, ловкими движениями набрал код на двери, замки щелкнули, и девочка вбежала внутрь, как шустрая белка в дупло. Голем взглянул на камеру, спустя три секунды та снова начала мигать красным глазом.

Девочка уже знает маршрут. Она выучила его по картам, что добыли солдаты-пособники бунтарей. Одолев длинный коридор, отважная девочка открыла дверь ключ-картой, которая носила в складках одежд, и кодом, что выучила наизусть.

Тюремный блок. Узкие бетонные одиночные камеры с решетчатыми дверьми выстроены в ровные линии, как шеренги солдат. Тусклое освещение, запах влажной земли, лужи на размоченном бетонном полу, смрад фекалий и снующие туда-сюда вездесущие крысы – вот уж кому суждено жить вечно, и никакой вирус не сразит, ни метеоритный дождь, ни радиация.

Девочка быстро перемещалась вдоль рядов, выискивая знакомые цифры, и через минуту уже стояла возле своего хозяина.

– Принесла? – спросил знакомый голос.

Девочка кивнула, смотря на своего покровителя во все глаза, и протянула желтое яйцо сквозь металлические прутья камеры.

Тормунд взял Тамагочи и со всей серьезностью впился взглядом в черно-белый экран, на котором играли пиксели.

– Аппетит в норме, поспала хорошо, настроение позитивное, общение удовлетворено… – анализировал он.

А потом, наконец, вернул яйцо девочке.

– Неплохо. Смотри у меня! Если с Акирой что-то случится, пинком с базы выкину! – пригрозил он пальцем.

Девочка замотала головой. Она даже не осознавала, что Тормунд-то из камеры вряд ли когда-нибудь выйдет.

– Я за ней ухаживаю! – залепетала она.

– С сестренкой что? – грозно расспрашивал наставник.

– Прилежно учится. Вчера получила высший балл за контрольную по ботанике!

– Смотрите у меня там! Чтоб после учебы сразу в отсек! Ни с кем не разговаривать вне школы! И тем более не дрючиться с уродами!

– Что значит «дрючиться»? – пролепетал тоненький наивный голосок.

– Фунчоза! Ей всего двенадцать! – шикнула Хай Лин.

– Я в ее года уже весь свой отсек перетрахал! – огрызнулся Тормунд.

– Что значит «перетрахать»?

– Ладно, Шишка! Что передала Долбалалания? – Тормунд перебил девочку, оставив ее любознательность неудовлетворённой.

Тормунд присел перед старшей сестрой, которую звали Каришка и имя которой он наверняка забыл, потому что ему проще звать обеих просто Шишками.

– Фидель и Маркус затаились из-за расстрела.

– Какого расстрела?! – воскликнул Тормунд.

В ту же секунду все камеры в крыле оживились, пленники приникли к решеткам дверей и прислушались.

Каришка громко сглотнула.

– Ксавьер, Розали и Андрей, – голос у нее сорвался, и она заплакала.

– Суки! – выругался Тормунд.

– Твою мать!

– Уроды конченные!

Послышались вздохи со всех камер.

– Но мы ведь на это и рассчитывали. Что они отвлекут внимание от Фиделя и Маркуса – истинных главарей мятежником, – произнесла Ольга.

– Я на это не рассчитывал! Я рассчитывал на то, что мы Совет блоков создадим, а не будем в тюрьме ждать своей очереди на казнь! – воскликнул Тони.

Двухметровый чернокожий бывший командир бывшей Теслы с белесыми шрамами, называемыми фигурами Лихтенберга, нервно зашагал по камере.

– Теперь и разницы нет, что Маркус с Фиделем живы. Мы-то здесь! А мы единственный боевой отряд на стороне мятежников! – вставила Хай Лин.

– Бывший боевой отряд, – напомнил Ноа. Бывший командир отряда Бодхи, чье тело разрисовано надписями на санскрите.

– Что с Долбалаланией? – спросил Тормунд, возвращаясь к Каришке.

– К Алании приставили охрану, ее никуда не выпускают из спального отсека, кроме как на работу, – лепетал тонкий голосок.

– Пусть там и сидит!

– Она спрашивает, что нам делать дальше?

Тормунд некоторое время молчал: брови нахмурены, губы поджаты, глаза бегают из стороны в сторону. Наконец-то его безумие начинало уступать животному страху перед собственной смертью. Они все чуют, что им осталось недолго. Все, кто заперт в этом ряду клеток, чувствуют приближение кончины.

– Пусть не высовывается. Надо подождать хотя бы пару дней. Потом посмотрим.

Каришка тяжело вздохнула.

– Теперь давай, дуй отсюда! И чтоб осторожно! – наказал Тормунд и потеребил девчонку по макушке.

– Ты же вернешься к нам? – вдруг пролепетала девочка.

Тормунд замялся. Остальные в камерах притихли.

– Ты обещал защищать нас. Ты ведь сдержишь обещание? – снова прошептала девочка.

Тормунд ухмыльнулся.

– Конечно! Вот только придумаю способ пройти через стены тюрьмы и сразу рвану к тебе!

Каришка довольно улыбнулась. Она не понимала сарказма.

– Я буду ждать! – лицо ребенка сияло.