Неспящая - Наталия Шитова Страница 13

Карпенко понимающе взмахнул бровями. Вероника — это такой наш общий крест, от которого не отделаться.

— … ещё трое остались. В том числе этот последний новенький парнишка. Тяжёлый, но Эрик сейчас сказал, что он выкарабкается наверняка.

— Хорошо, — немного равнодушно отозвался Карпенко. — Хорошо, что всё хорошо…

Тут Виталик, видимо, принял решение больше кота за хвост не тянуть и, энергично подавшись вперёд, взглянул мне в лицо:

— А ну-ка, скажи мне, Лада, как тебе твой надзиратель, Серов?

— Нормально, — буркнула я.

— Это не ответ, — строго сказал Карпенко.

— А какой тебе… вам… ответ нужен?

— Соблюдает ли он график? Бывают ли положенные внезапные визиты? Достаточно ли Серов вежлив и не докучает ли чрезмерным контролем?

— Да всё он делает, как полагается.

— Понятно, — вздохнул Карпенко. — Так вот, Лада…

Он опёрся локтями на стол, сплёл пальцы и задумчиво посмотрел на меня:

— Чтобы ты знала… Полдружины в курсе ваших отношений. И половина этой половины в последнее время так или иначе, кто намёком, а кто открытым текстом, сообщили мне об этом.

— Вот же сволочи! — вырвалось у меня. Я отвела взгляд от Карпенко, стала смотреть в окно.

— Ты не маленькая девочка. Ты взрослая и очень неглупая женщина. Ты должна понимать, чем всё это грозит Максиму Серову.

— Он не делает ничего дурного.

— Формально ты находишься в зависимом от него положении. В подобной ситуации лицо контролирующее не имеет право принуждать лицо зависимое к интимным отношениям. Это недопустимо. Это едва ли не самое серьёзное должностное преступление на подобной работе…

— Виталий Сергеевич! Вы о чём? Какое ещё принуждение?!

— Так это выглядит при любом формальном разборе обстоятельств.

Спокойно терпеть это дальше было уже невозможно.

— Виталик, есть на свете такая штука… «любовь» называется! Не слышал?!

— Слышал. Краем уха, — угрюмо вздохнул Карпенко.

— Тогда что ты от нас хочешь?!

— Я хочу, чтобы один из моих лучших дружинников, который очень некстати очумел от любви, не поплатился бы за это серьёзным дисциплинарным взысканием! — повысил голос начальник. — Но вы же выбора мне не оставляете!

— Не надо наказывать Макса, пожалуйста!

— Вот ты мне скажи, — с досадой продолжил Карпенко. — Я что, такой деспот? Со мной так страшно поговорить начистоту? Почему я обо всём этом узнаю не от тебя, не от Серова, а от сплетников, у которых язык без костей?! В конце-то концов, есть простое решение, которое снимет главную проблему: вывести тебя из-под его формальной ответственности и передать другому надзирателю. И любитесь себе, как угодно!

— Макс не хочет так. Он считает, что должен сам за мной присматривать от начала и до конца. И формально, и неформально…

— Да что ж Серов такой идиот?! — Карпенко в сердцах звонко шлёпнул ладонями о столешницу, я аж подпрыгнула.

С полминуты мы оба молчали.

— Даже не знаю, что с вами делать, — устало проворчал начальник. — Серьёзно, не знаю. Детский сад, штаны на лямках… И не реагировать не имею права, потому что о ваших шашнях не знает только ленивый или слепой вроде твоего дядьки.

— Не надо, Виталик… Сергеевич!.. Пожалуйста!

— Что не надо?!

— Реагировать!

— Я не враг ни тебе, ни тем более Серову. Но я не могу оставить всё так, как оно есть сейчас! — твёрдо отчеканил Карпенко. — Поэтому хочет Серов, не хочет, меня уже не волнует. Я сегодня распорядился передать тебя под надзор Марецкому.

— Ма… Марецкому?! Ну, знаешь!.. — я вскочила в ярости.

— А в чём дело? Вы с Алексеем давно друг друга знаете, специалист он хороший, исполнительный, иногда даже слишком. Инструкций не нарушит. Что ты взлетела? Сядь.

Я молча опустилась на стул. Строго говоря, никто не обязан кикимору — или потенциальную кикимору — спрашивать, кого ей назначить надзирателем. Это потом, если что не так, то по обоснованной жалобе надзирателя могут заменить. Я хоть и не кикимора, но моей особой надзорной группе никаких поблажек не делают.

— Когда вы скажете Максу? — буркнула я.

— Да я уже бы сказал, но мне ему не дозвониться, — недовольно вздохнул Карпенко. — Ты знаешь, где он сейчас?

— Дома. У меня… У нас, то есть.

— Уверена?

— Позавчера у него были оперативные выезды по списку Эрика. Вчера — плановые надзорные визиты. Сегодня он выходной, так что дома должен быть.

— Ну-ка, набери его, — приказал Виталий. — А то он, может быть, нарочно на мои звонки не отвечает.

Я долго слушала гудки, но на мой вызов Макс тоже не ответил.

— Странно, — удивилась я. — Может быть, случайно звонок отключил?

Карпенко потёр лоб в угрюмой задумчивости и махнул рукой:

— Всё пока, иди.

Я встала, дошла до двери и взялась за ручку.

— Лада! — голос Виталия неуловимо изменился. — Вернись-ка.

Я оглянулась.

Виталий наклонился куда-то под стол и вынул оттуда компактный чёрный парусиновый рюкзачок с мелкими красно-белыми шашечками на внешнем кармане. Рюкзак Макса, с которым он обычно ходил на службу. В последний раз я видела его на плече Макса вчера утром, когда провожала его и закрывала дверь.

— Откуда он здесь?!

— Сначала думал, что не стоит тебе говорить, пока ни в чём толком не разобрались, — сурово сказал Карпенко. — Но чёрт с ними, с формальностями, сейчас уж точно не до них. Ты должна знать, и я от тебя скрывать не буду…

— Что с Максом?!

— Ты сядь, сядь-ка обратно.

Я доползла до стула.

— Когда вы созванивались в последний раз?

— Вчера около шести вечера. Я пришла сюда на дежурство и позвонила Максу, что у меня всё в порядке. Мы друг другу часто не звоним, чтобы не отвлекать от дел попусту.

— Хорошее правило, — хмурясь сказал Карпенко.

— Виталик, что с ним?!

— Вчера в восьмом часу вечера Серов подал по рации сигнал тревоги. Несколько групп сразу готовы были прийти на помощь, но на уточняющие вопросы, что случилось и по какому адресу, Серов не ответил. Он просто больше не отвечал ни по общему каналу, ни по выделенному. Не ответил и на вызов по мобильному.

— Но мобильный работает!

Карпенко опять сделал раздражённое движение бровями:

— То-то и оно, что работает. Но система пеленга его не находит.

— Такое может быть?!

— Может, как видишь. Хотя технические специалисты лишь пожимают плечами и не готовы объяснить причину, — удручённо сказал Виталий.