Кровь мага - Дэвид Хаир Страница 13

Она поднялась вместе с детьми и их няней Борсой обратно на тот этаж крепости, где они жили. Старая женщина порядком набралась римонского вина, однако твердо держалась на ногах. Солинда, казалось, могла танцевать всю ночь напролет, а вот Тимори уже почти что спал на руках у Елены, да и Сэра все время моргала.

– Я рада, что остаюсь, – произнесла Солинда. – Не хочу пропустить Ай-Ид. А завтрашний бал будет лучшим за все время.

Сэра пожала плечами:

– По крайней мере, одна из нас должна отправиться с матушкой, чтобы увидеть танте Хомейру прежде, чем она умрет, – сказала она с ханжеским видом.

Елена вспомнила свою собственную сестру. Тесла была неугомонной, как Солинда, а Елена – тихой, как Сэра. Возможно, именно поэтому Сэра была для нее как дочь, которой Елена никогда не имела, пусть лесам и холмам, которые она в детстве исходила вдоль и поперек, Сэра предпочитала книги и раздумья.

– Разумеется, я хотела бы тоже поехать, – отозвалась Солинда быстро, не желая показаться бессердечной, – но, знаешь ли…

Сэра скорчила гримасу:

– Да, знаю: Фернандо Толиди то, Фернандо Толиди это…

– Ты несправедлива! Я танцевала со всеми.

– Да, танцевала, – вмешалась Елена. – Однако теперь время спать. Живо в постель!

Она отнесла Тимори в его комнату, пока Борса загоняла девочек в их спальню. Мальчик уже отходил ко сну, потому Елена не стала его раздевать, а просто укрыла одеяльцем, поцеловав на ночь. В огромной кровати маленький явонский принц выглядел совсем крошечным, однако его лицо было совершенно безмятежным. Толстые темно-бордовые свечи наполняли комнату ароматом роз и корицы, и в их свете на стенах играли тени.

Когда Елена вошла в комнату девочек, Сэра крепко ее обняла и отвернулась к стенке. Казалось, она сразу уснула, однако из-под ее простыни выглядывал уголок книги. Елена не стала ее забирать. Солинда просто помахала ей рукой: мысли младшей из сестер по-прежнему были заняты рыцарями, слетавшимися к ней словно мотыльки на огонь.

Борса ждала ее за дверью. Она, по обыкновению, смотрела, как Елена, становясь посреди коридора, обновляет гностическую защиту. Мягкими движениями Елена вскидывала руки, и в стены, потолки и полы вплеталась сеть бледных белых линий. Наиболее густой эта сеть была у двери и окон. Когда созданные Еленой обереги были активны, свободно войти на этаж и выйти с него могли лишь она и те люди, которым это позволялось. Другим это сделать было непросто: они могли проникнуть внутрь, лишь справившись с весьма неприятными физическими и психическими ощущениями, которые вызывали обереги. Барьер не был непроницаемым, однако вместе с камнем, замками и засовами эффективно защищал ото всех, кроме самых искусных и решительных врагов.

Закончив, Елена позволила своему Внутреннему Оку закрыться, а своим силам – притихнуть. Борса смотрела на нее спокойно, уже давно привыкнув к подобным чудесам.

– Девочки сегодня были счастливы, – заметила старая няня. – Солинда так быстро растет.

– Быть может, слишком быстро?

– О, не в плохом смысле. Это хорошо, что ей не терпится выйти замуж. Она – хорошая девочка. Сэра могла бы взять с нее пример и стать чуть более открытой. Ей надлежит выйти замуж первой, однако она едва замечает юношей. – Служанка нахмурилась. – Ты даешь ей чересчур много книг, Элла. Она слишком много думает и крайне мало чувствует.

Елена подняла бровь:

– Твои слова неоправданно жестоки. Она – принцесса, которая когда-то станет соправительницей одного из герцогств, а возможно, даже всего королевства. Гораздо лучше, чтобы она умела думать и рассуждать.

– Ее главным долгом будет родить детей, – ответила Борса. – И ей нужно быть готовой к жизни, которой ей придется жить, а не к той, которой она хотела бы жить.

Елена тяжело выдохнула. Сколько раз она это слышала за время своего собственного взросления!

– Сэра – умная, почтительная и смелая. А еще – очень нежная и заботливая, и ты об этом знаешь.

– Си, си, знаю. – Борса сжала губы. – Просто иногда я нахожу ее немного холодной.

– Мне так никогда не казалось.

– Многие говорят, что ты сама холодная, – ответила Борса. – Вы, рондийцы, происходите из холодного края и несете этот холод в своих сердцах.

Елена открыла было рот, чтобы дать сердитую отповедь, но заставила себя промолчать. Борса прожила здесь так долго, что имела право говорить то, что думает, даже рондийке-магу.

– У меня на родине, в Норосе, меня считали душой любой компании, – беззаботно поведала Елена.

– Правда? – удивилась Борса.

– Нет, – честно призналась Елена. – Я – спать.

– Что угодно, лишь бы сбежать от старой ворчуньи, да? – насмешливо молвила Борса и обняла Елену.

Няня удалилась, и Елена смогла наконец отправиться в свою маленькую комнатку.

В ее голове роились мысли. Надень свои камни.

Но я не готова уехать, Гурвон. Думаю, это место – мой дом.

Она думала о бедной полубезумной Тесле, чахнущей в одиночестве. О муже Теслы, Ванне Мерсере, которого хотела ненавидеть, но вместо этого испытывала к нему симпатию. Смелый и заботливый, этот ставший торговцем солдат делал все, чтобы оставаться на плаву в трудные времена. Он надеялся, что его сын Аларон, в чьих жилах текла четверть магической крови, сможет вернуть семье процветание. Елена вспомнила тощего, любившего спорить мальчишку с жидкими рыжеватыми волосами. У него вскоре ожидался выпуск. Свой выпуск она помнила так, словно он был вчера: рукопожатие губернатора, скупая улыбка Люка Батто, с которой он награждал ее призом, предназначавшимся для лучшей фехтовальщицы среди девушек. Для нее это стало концом и началом.

Удачи тебе, Аларон. Перед тобой – целый мир.