Firefly. Машина иллюзий - Джеймс Лавгроув Страница 13

Тем не менее Мэл был не в силах развивать эту тему в разговоре с Саймоном. Во-первых, он не хотел, чтобы Саймон считал его человеком, находящимся под властью фантазий или бредовых идей. Мэлу было важно всегда выглядеть спокойным и контролирующим ситуацию. Беззаботный, уверенный в себе капитан – вот образ, который Мэл хотел поддерживать.

Во-вторых, мысли об Инаре были настолько личными, что рассказывать о них – все равно что признаться в какой-то мрачной, жуткой тайне. Он, Инара, обручальные кольца, идеальный дом за городом, двое детей – несомненно, его и Инары – такую картину семейного счастья представлял себе Мэл, по всему этому он тосковал, но не мог даже думать о том, что когда-нибудь это станет реальностью. А теперь вероятность того, что они с Инарой будут вместе, практически исчезла.

– Нет, – сказал он наконец. – Проехали. Все это ерунда.

– Не похоже.

– Да нет же. Я просто не выспался и устал, вот и все.

– Я тоже, – сказал Саймон, подавляя зевок. – Не знаю почему, но я всю ночь ворочался. Около трех часов я снова проснулся и пошел проверить Джейна. Он спал как младенец. Возможно, совесть не давала мне покоя, пока я не исполнил свой врачебный долг.

– Возможно, моя совесть тоже меня тревожила. И, предупреждая ваш вопрос – да, у меня есть совесть.

– Никогда в этом не сомневался, – ответил Саймон, еле заметно улыбнувшись.

– А я, наверное, расстроился, что дело с доставкой груза Бэджеру накрылось и мы зря потратили время. Возможно, поэтому я ищу связи там, где их нет.

– Связи? Вы поэтому спросили насчет Ривер?

– Нет.

– Мэл, прошу вас, если вам известно, что с ней произошло…

– Док, я ничего не знаю.

– Вы в этом уверены?

– Да, уверен, и я буду весьма вам обязан, если вы прекратите приставать ко мне с этим вопросом, – ответил Мэл суровым, не допускающим никаких вольностей тоном. – Зря я с вами заговорил. Все это не важно. Проехали.

Мэл повернулся и ушел. Даже не оборачиваясь, он знал, что Саймон смотрит ему вслед с любопытством – и, возможно, с тревогой.

На мостике миловались Зои и Уош. На самом деле, когда Мэл туда вошел, они стояли в доброй паре ярдов друг от друга, но по их лицам было видно, что еще пять секунд назад они целовались, крепко обнимая друг друга, а потом, заслышав его шаги, приняли невинный вид. Скрывать правду Уош совсем не умел: он залился румянцем, его взгляд бегал из стороны в сторону. Зои, напротив, казалась холодной и бесстрастной, но это само по себе о многом говорило.

Нет, проявления супружеской любви не были тем, чего следовало стыдиться. Однако в последнее время Зои и Уош старались не демонстрировать свои чувства в присутствии Мэла. Он знал: они поступают так, чтобы не сыпать ему соль на раны, не причинять ему боль, напоминая о ситуации с Инарой.

Это было еще одно свидетельство того, что отъезд Инары, и в меньшей степени – Бука, изменил динамику отношений на борту «Серенити», и притом к худшему.

– Уош? – сказал Мэл.

Уош встал по стойке «смирно», словно солдат на параде.

– Что я могу для вас сделать, капитан? Я на все готов. Я не забавлялся тут со своей женушкой, ничего подобного, сэр, вовсе нет. Я ждал здесь, словно тигр в засаде, готовый в любую секунду приступить к своим пилотским обязанностям. – Уош изобразил тигра, приготовившегося к броску. – Жду ваших распоряжений. Чего изволите?

– Уош, милый, – сказала Зои, – тебе нужно умолкнуть.

– Умолкаю, дорогая.

– Увезти нас отсюда – вот что ты можешь для меня сделать, Уош, – сказал Мэл. – Я хочу, чтобы «Серенити» как можно быстрее убрался с этой планеты.

– Ваша воля – закон, – ответил Уош, садясь в кресло пилота. Его пальцы забегали по кнопкам на панели управления; сейчас он напоминал пианиста-виртуоза.

– Чем скорее я отряхну пыль этой чженчи де гоу ши дуэй планеты со своих башмаков, тем лучше, – пробормотал Мэл.

– Аминь, – отозвалась Зои.