Ретенция - Илья Мартынов Страница 13

В поезде достаточно просторно и совсем немного людей, несмотря на то что суббота. В Мингалосе есть люди, которые никогда не покидали его пределов. Всю жизнь так и просуществовали. В основном это молодые, родившиеся примерно двадцать-тридцать лет назад. Я бы так не смог. Свобода! Открытые пространства. Зеленеющие луга с прохладной росой. Каждая такая капля на целый глоток. Леса с непроходимыми зарослями. Ледяные ручьи с плещущими своими ворсинками-плавниками пескарями. Вот моя стихия. Природная и буйная. Обычно за свежим воздухом многие едут за город в отдалённый Тирос. Там есть большие парки и несколько прозрачных озёр. Купаться в них нельзя, но можно хотя бы полюбоваться.

На границе девятого периметра сегодня проверяющих нет, поезд медленно тащится дальше. Он едет почти бесшумно за счёт электромагнитной подушки. В животе пусто, желудок урчит, надо подкрепиться. Достаю хлеб, открываю банку с ореховой пастой. Отламываю небольшой кусок от буханки и обмакиваю в коричнево-жёлтую жирную массу. На вкус сносно, но не сказать чтоб очень вкусно.

Однажды бабушка рассказывала нам с Никсой, как в детстве они всей семьёй ели хлеб с пекарни. Они тогда жили на окраине маленького городка, позднее затопленного поднявшимся океаном. У всех детей их семейства по щекам слюнки текли от одного запаха свежеиспечённого душистого, горячего пшеничного хлеба. Мягкие булки разваливались под лёгким надавливанием пальцев, и под золотистой корочкой обнажалось воздушное белое мучное тесто. Такой хлеб таял во рту. Они запивали нежную пышную мякоть хлеба тёплым парным молоком. Бабушка говорила, что сама природа из своих недр отдавал волшебный питательный напиток.

Пока я вспоминаю рассказы бабушки, представляя, как вместо своего хлеба с ореховой пастой уплетаю золотистые булки, поезд медленно подбирается к одиннадцатому периметру. Он замедляет своё движение. В каждый вагон заходит конвой из трёх проверяющих и двух дройдов, парящих в воздухе. В случае сопротивления кого-то из пассажиров дройдам разрешено открыть огонь на поражение. Поэтому все обычно молчат и делают что велят. Сегодня проверяют быстро, нас совсем немного в вагоне. Смотрят мой пропуск из Корпорации, в рюкзак не заглядывают. Наверное, я не выгляжу слишком подозрительным, желающим вывезти ценности Корпорации. Через пятнадцать минут поезд трогается с места, и мы плавно отъезжаем от пропускного пункта на границе периметров.

За окном мелькают потрёпанные временем постройки окраин. Некоторые многоквартирные дома совсем почернели от сырости. Здесь нет защитного осушающего купола, как над городом. Раньше было ещё хуже, сейчас вода, по-видимому, действительно, стала отступать, климат становится суше.

Сверху Мингалос похож на паутину, сотканную из периметров с поперечными прожилками дорог. В пределах центральных периметров основные постройки Корпорации. С третьего по шестой периметр идут культурные учреждения и административные здания, ещё немного домов среднего класса. С седьмого по девятый находятся дома самых богатых и влиятельных горожан. Там же размещается городской зоопарк. В десятом и одиннадцатом периметре находятся смешанные постройки со спортивными залами, мастерские, больницы и городской зоопарк.

На севере Мингалоса за одиннадцатым периметром начинается огромный испытательный полигон. Никто не знает, что там происходит. Некоторые горожане говорили, что слышали за высокими стенами с колючей проволокой нечеловеческие стоны. Будто бы там пытают людей, вырывая им языки. А ещё там видели странных существ, похожих на людей, но с гладкой склизкой кожей и горящими в темноте зелёными глазами. Не знаю, правда ли всё это. Быть может, очередная байка. Сам я стараюсь туда не ходить. Место и правда жутковатое. Кто вообще туда ходит по ночам, если видел их зелёные глаза? Глупость какая-то.

Мы движемся на юг, немного восточнее относительно центра города. Там и есть самые окраины, где стоит наш многоквартирный дом. Мингалос смещён к востоку от центра страны. Если ориентировать карту севером наверх, то в сотне километров справа от столичного города начинается океан, совершенно бескрайний. На карте Аридафия выглядит одиноко, а окружающие воды зловеще обступают её со всех сторон. Нам говорят, что мы остались одни. Может ли быть такое? Иногда доносятся слухи, будто есть ещё немного сухой земли с самостоятельными поселениями далеко в океане. Но кто мог бы это проверить? В Аридафии совсем немного воздушных судов. Да и куда лететь? Где искать те поселения?

Одиннадцать регионов составляют единое континентальное государство. На все регионы распространяется действие федеральных законов, запрещающих ведение собственного частного сельского хозяйства и добычу пропитания в лесах, реках и озёрах. В прошлом году за нарушение закона несколько тысяч человек посадили в тюрьму, некоторых публично казнили.

В северных регионах добывают драгоценные металлы, такие как золото и платина. Оттуда золотые нити в нарядных платьях женщин на вчерашнем балу. Уголь и нефть – в юго-восточных регионах. На юге ведётся добыча свинца и других металлов. По рассказам нескольких ребят с моего потока, которым посчастливилось попасть в колледж, в тех регионах постоянный смог и видимость пропадает уже через двести метров.

В соседнем с Мингалосом регионе выстроены громадные предприятия по производству технологических новшеств. Я думаю, что где-то там же разрабатывалось вооружение для внутренней армии самой Корпорации. Практически всё, что открывается или работает в стране, проходит под эгидой генерального плана «Плазмиды». Каждое новое предприятие, каждая новая больница, школа или даже дом строится с разрешения корпоративного отдела планирования.

Вновь окидывая печальным взглядом убогие однообразные домишки окраин, убеждаюсь, насколько отличается тягостная жизнь простых граждан от роскошной жизни корпоратов. В «Плазмиде» не экономят на двух вещах: качественных кадрах и технологиях. Одно километровое центральное здание, похожее на ДНК, чего стоит. Оно крепится сверху на мощные, крепки тросы, которые цепляются за громадный метеорит на орбите Земли.

Ума не приложу, как им удалось подвесить столь громадное здание в воздухе. Башня не просто парит, она ещё и перемещается. Иногда ДНК покидает своё основное место и плывёт по воздуху несколько сотен километров, описывая воображаемую восьмёрку или какую-то иную фигуру. Так корпорация провозглашает своё господство во всех ближайших регионах. Каждый, кто видит парящее в небе высоченное здание, невольно горбит спину под натиском ощущаемого величия. Все понимают, что за ними неустанно наблюдают. Их есть кому контролировать.