Метро 2035: Защита Ковача - Виктор Точинов Страница 13

– Идите, идите, – сказал Рымарь. – Я тут сам разберусь.

Полковник лишь рукой махнул, подтверждая слова доктора.

К дверям пошагали лишь двое из пятерых, Ковач и Филин. Мадам тоже осталась в кабинете мужа – директивно, не спрашивая разрешения.

* * *

Филин за все совещание не произнес ни слова. И лишь когда они прошли через приемную, забрали у дежурного оставленные на хранение пистолеты и очутились снаружи, он обратился к Ковачу:

– Потолкуем? – и кивнул на дальний конец коридора, где находился его кабинет.

– Там лучше не надо. Пойдем на улицу.

Филин смотрел недоуменно, и особист ответил ему без слов, пантомимой: изобразил пальцем вращательное движение возле уха, затем с виноватой улыбкой развел руками. Не объяснять же вслух, что после начала строительства со склада были изъяты семьдесят комплектов подслушивающей аппаратуры (причем без записей в складских документах) и переданы в распоряжение и. о. начальника штаба, проще говоря – Малого. Места установки примерно половины комплектов Ковач отследить так и не сумел, а детектора для обнаружения «жучков» у него не было – ассортимент хранившихся на базе запасов был огромен, но все же не безграничен. В любом случае кабинет Филина едва ли остался безнадзорным. Владелец бывает там редко, но порядок есть порядок, свои «жучки» Ковач в том кабинете тоже держал.

Понял командир разведчиков пантомиму или нет, но направился к выходу из штаба. Вышли на улицу, синхронными движениями нацепили темные очки. Кожа почти у всех после двух десятилетий в штольнях постепенно вновь приспособилась к ультрафиолету, перестала краснеть и воспаляться. С адаптацией зрения дело обстояло хуже. Рымарь уверял, что это временное неудобство, что пройдет. Но месяц тянулся за месяцем – не проходило…

– Вон там давай присядем, – предложил Ковач. – В ногах правды нет.

Неподалеку громоздился штабель сосновых бревен, привозили их издалека, чуть ли не за сотню километров, стволы местных перекрученных деревьев для строительства не годились. Разведчик и особист уселись на бревно, лежавшее наособицу от остальных, закурили.

– Совсем плох Дед, – по привычке забросил удочку Ковач. – Надо что-то решать, Слава.

Разумеется, заброшенная удочка осталась без поклевки. Филин просто промолчал, благо прямого вопроса не прозвучало. Неторопливо затягивался табачным дымом, будто и в самом деле вышел из штаба на обычный перекур и вскоре вернется к служебным обязанностям.

Филин, кстати, – это не прозвище, а фамилия. Хотя и прозвище одновременно тоже, судя по тому, как его склоняют, например, говорят: встретился с Филином, а не с Филиным. А все потому, что Филин отчасти похож на одноименную птицу: лицо овальное, нос крючковатый, глаза, правда, не желтые, но большие, навыкате. И оттого-то все думают при знакомстве, что представился им командир разведчиков прозвищем, которого у него никогда и не было, фамилии хватало…

– От нас ждут план через три часа, – напомнил Ковач. – Имеешь какие-то соображения?

Филин продолжил медитативно курить и лишь после долгой паузы выдал не соображение, а вопрос:

– У тебя есть агенты в Затопье?

Вопрос был по меньшей мере бестактным и отчасти оправдывался лишь экстраординарными обстоятельствами. Тайный агент на то и тайный, чтобы знал о его существовании лишь куратор и больше никто.

– Есть, – коротко ответил Ковач.

– Смогут или сможет скрытно провести ДРГ через топи? Небольшую, пять-шесть бойцов. Возьму с собой лучших. Справимся.

– Исключено, – отрезал Ковач и не стал ничего объяснять, не иначе как подцепив вирус лаконизма от Филина.

Разведчик снова помолчал, поразмыслил… Однако размышляй не размышляй, оба понимали: без проводника рейд диверсионно-разведывательной группы через топи ничем хорошим не обернется.

– Выкуп? – подвел Филин итог раздумий, не тратя слов на констатацию очевидного: не стоит заниматься обсуждением силовой операции, обреченной на провал.

– С этим сложно… Я ночью встречался с агентом. Он там среди мутантов в большом авторитете, но вытащить Самурая не взялся, что я ему ни сулил. Лишь пообещал мне: устроит так, что сразу не убьют, несколько дней отсрочки мы получили… Но на том и все. Говорит, что его самого в Колодец пристроят, если выпустит. Ты ведь знаешь, как они казнят?

– Наслышан. А побег устроить не сможет?

– Не берется…

Ковач врал, не моргнув глазом. На самом деле за побег Самурая он расплатился сегодня ночью. Вот только доверия к получившим оплату нет ни малейшего, и рычагов воздействия на них почти нет. Так что лучше пока помолчать… Сложится все удачно – все лавры за успех ему, Ковачу. Не сложится – так ведь и не было ничего, никакой растраты фондов Особого отдела, о чем вы, право…

Филин переваривал информацию с минуту, не меньше, и выдал вердикт:

– Вертолет. Иначе никак.

Особист тяжело вздохнул…

* * *

Вертолет у них имелся. Единственный.

И его использование было давней мечтой. Не тыкаться вслепую по земле, установить надежный контроль над обширной территорией… Ни во что реальное мечта пока не воплотилась.

Вертолет был не военного образца: ни Ка-52, ни Ми-24 в штольни не затащить, даже разобрав на части. Возможно, многоцелевой Ми-8 поместился бы в том подземном ангаре, где стояла колесная и гусеничная техника, размеры у него поскромнее. Но хранился на складе в одном экземпляре вертолет совсем небольшой, гражданский, к тому же импортный, – «Робинсон». Даже расцветка у него была не камуфляжная, а белая с голубым.

И все равно вертолет – это вертолет. Десант с такой машины не высадишь, но для разведки она куда пригоднее, чем квадрокоптеры с видеокамерами (у тех длительное хранение крайне отрицательно сказалось на надежности, особенно на аккумуляторах, – каждый второй беспилотник вообще не взлетал, остальные слишком часто ломались в полете и падали). А установить крупнокалиберный пулемет – будет отличная огневая поддержка с воздуха, притом что ни у кого из противников нет даже намека на средства ПВО.

«Робинсон» достали из-под земли, расконсервировали. Но на том все и застопорилось.

Во-первых, не было подходящего горючего. Армейскую солярку можно хранить десятилетиями, ничего плохого с ней не случится, сейчас и грузовики, и бронетранспортеры исправно ездили на древнем дизельном топливе. С качественным бензином все печальнее, длительного хранения он не выдерживает, разлагается. Вернее, разлагаются присадки, обеспечивающие высокое октановое число, что сути дела не меняет: после нескольких лет хранения такое топливо годится лишь для разжигания костров или заправки зажигалок.

Составные части для приготовления авиационного бензина в штольнях лежали, хранились по отдельности. Не было специалиста-химика, способного составить правильный коктейль из ингредиентов. Набодяженные на глазок смеси двигатель вертолета вроде бы «кушал», но проверяли на земле, на холостом ходу, а как оно пойдет в воздухе, никто понятия не имел.