Город и город - Чайна Мьевилль Страница 13

Поездка через весь город – это всегда проблема. Нужно было взять такси сразу после звонка Корви, но нет – два трамвая, пересадка на площади Вацлава. Трамваи, покачиваясь, везли меня мимо резных и заводных фигур бешельцев-бюргеров на фасадах домов, а я тем временем игнорировал, не-видел более блестящие дома по ту сторону, в иных краях.

Вдоль всей Будапешт-штрас перед старыми зданиями пенились островки зимней буддлеи. В Бешеле она традиционное городское растение, но не в Уль-Коме, там ее обрезают, чтобы не мешала. И так как Будапешт-штрас находилась в бешельской части пересеченного района, то кусты, в то время года еще без цветов, буйно росли перед двумя-тремя зданиями, а затем вдруг заканчивались резкой вертикальной плоскостью на краю Бешеля.

Здания в Бешеле были кирпичные, оштукатуренные; с каждого из них на меня смотрел лар – небольшая гротескная человекоподобная фигура, обросшая той же буддлеей. Несколько десятилетий назад эти дома еще не были в таком запущенном состоянии; из них доносилось больше шума, а улицы были заполнены молодыми клерками в темных костюмах и прибывшими сюда по делам бригадирами. За северными зданиями находились заводы, а за ними, в излучине реки, – доки. Раньше в доках кипела работа, а теперь они превратились в кладбища для железных скелетов.

В то время район Уль-Комы, деливший с ними пространство, был тихим, но с тех пор стал более оживленным: экономика соседей двигалась в противофазе. Пока уровень речных грузоперевозок в Бешеле падал, деловая активность в Уль-Коме активизировалась, и теперь по старой каменной пересеченной мостовой ходило больше иностранцев, чем бешельцев. Некогда близкие к обрушению ветхие дома с зубчатыми башенками, украшенные в стиле «люмпен-барокко» (не то чтобы я их видел – нет, я тщательно старался их развидеть, но они все равно незаконно оставались в памяти, и кроме того, я помнил их по фотографиям) отремонтировали и превратили в галереи и офисы интернет-стартапов.

Я посмотрел на местные здания. Они возвышались островками между чужих, иных кварталов. В Бешеле этот район был достаточно малолюдным, но вне его, по ту сторону границы, мне приходилось уклоняться от многочисленных молодых мужчин и женщин в элегантных деловых костюмах. Их голоса были приглушены, превращены в бессмысленный шум благодаря многолетней практике. Когда я добрался до покрытого гудроном здания, где меня ждала Корви с несчастного вида мужчиной, мы встали в почти пустынной части Бешеля, среди оживленной, но неслышной толпы.

– Босс, это Полл Дродин.

Дродин был высоким и худым мужчиной лет сорока с кольцами в ушах, в кожаной куртке с нашивками малоизвестных организаций, в том числе военных. Кроме куртки, на нем были невероятно модные, но грязные брюки. Он курил сигарету и печально разглядывал меня.

Корви его не арестовала. Я кивнул ему, медленно повернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на окружавшие нас здания. Фокусировался я, разумеется, только на бешельских.

– Пролом? – спросил я. Дродин выглядел потрясенным, и, если честно, Корви тоже, хотя она пыталась это скрыть. Не дождавшись ответа от Дродина, я спросил: – Неужели вы думаете, что власти за нами не наблюдают?

– Да нет, наблюдают, – с горечью сказал он. Я был уверен, что за ним они точно следили. – Конечно, конечно. Вы спрашиваете меня, где они? – Это, в общем, был бессмысленный вопрос, но он принадлежал к числу тех, которые ни один бешелец или улькомец не может выбросить из головы. – Видите здание у дороги? Бывшую спичечную фабрику? – На стене здания виднелись струпья краски, остатки рисунка почти столетней давности – улыбающаяся саламандра в кольце пламени. – Видите, там что-то движется? Приходит и уходит, словно ей здесь не место.

– Значит, вы их видите? – спросил я. Дродин снова встревожился. – Думаете, именно там они проявляются?

– Нет, нет, но методом исключения…

– Дродин, заходите внутрь. Мы сейчас. – Корви кивнула ему, и он зашел в здание. – Какого хрена, босс?

– Проблема?

– Что это за бред насчет Пролома? – Слово «Пролом» она произнесла вполголоса. – Вы что делаете? – Я промолчал. – Я тут пытаюсь выяснить расклад сил, и главной в этой схеме должна быть я, босс, а не Пролом. Это дерьмо мне нахрен не нужно. Откуда вы взяли эту жуть?

Я не ответил, и она, покачав головой, повела меня внутрь.

«Фронт солидарности Бешкомы» не прикладывал больших усилий при создании своего декора. Здесь были две комнаты, максимум две с половиной, набитые шкафами и полками с папками и книгами. Из одного угла вынесли все вещи и вычистили – судя по всему, для создания фона. На стоящий в нем пустой стул смотрела веб-камера.

– Трансляции, – сказал Дродин, заметив мой взгляд. – По Сети. – Он начал диктовать веб-адрес, но я покачал головой, и он умолк.

– Остальные ушли, когда я приехала, – сказала мне Корви.

Дродин сидел за своим столом в задней комнате. Там стояли еще два стула, и мы с Корви сели на них, хотя Дродин нам и не предлагал. Снова горы книг, грязный компьютер. На стене большая карта Бешеля и Уль-Комы. Чтобы избежать преследования по закону, объединители нанесли на нее все линии и цвета разделения – сплошная территория, иная и пересечения, – но намеренно тонко, едва различимыми оттенками серого. Какое-то время мы с Дродиным просто смотрели друг на друга.

– Послушайте, – сказал Дродин. – Я знаю… Вы понимаете, что я не привык… Я вам не нравлюсь, это нормально, это понятно. – Мы молчали. Он поиграл с какими-то вещами, лежавшими на столе. – А я не стукач.

– Господи, Дродин, – сказала Корви, – если вам нужно отпущение грехов, обратитесь к священнику.

– Просто… Если это связано с тем, чем она занималась, то вы наверняка решите, что это имеет отношение к нам. И, возможно, это правда. Но я не дам властям повода выступить против нас. Понимаете? Понимаете?

– Ладно, хватит. Перейдем к сути дела, – сказала Корви и огляделась. – Вы считаете себя очень умным, но давайте начистоту – сколько правонарушений я вижу прямо сейчас? Для начала – ваша карта… По-вашему, она нарисована очень аккуратно, но любой, даже не особенно патриотически настроенный прокурор интерпретирует ее так, что вы отправитесь за решетку. Что еще? Хотите, чтобы я просмотрела ваши книги? Сколько из них в списке запрещенной литературы? Может, мне заглянуть в ваши бумаги? Да тут повсюду крупными, сияющими неоновыми буквами написано: «Оскорбление суверенитета Бешеля второй степени».

– Как в клубных кварталах Уль-Комы, – заметил я. – Улькомский неон. Вам бы это понравилось, Дродин? Предпочитаете его, а не местную разновидность?

– Мы благодарны вам за помощь, господин Дродин, но давайте не будем заблуждаться насчет ваших мотивов.

– Вы не понимаете, – буркнул он. – Я должен защитить своих людей. Это какая-то странная херня. Какая-то странная херня здесь творится.

– Ладно, проехали, – сказала Корви и положила перед ним фотографию Фуланы. – Давайте, Дродин. Расскажите моему боссу то, что начали рассказывать мне.