Спартанец. Племя равных - Алексей Живой Страница 12

В этот момент снаружи донесся какой-то отдаленный шум. Отогнав воспоминания, наварх вернулся на площадь. Здесь все было тихо, похоронная команда продолжала убирать мертвецов, а солдаты ждали команды в боевом построении.

– Гисандр, – шагнул к нему навстречу Актеон, за которым виднелось несколько воинов, тащивших изо всех сил упиравшегося человека в сером гиматии, довольно тучного для спартанца, – мы осмотрели все ближайшие дома, но нашли лишь его.

– А что это за шум? – уточнил наварх, не обращая внимания на пленника, походившего на периекского чиновника средней руки.

– На дальнем конце города идет бой, – доложил Актеон, – похоже, небольшой отряд периеков пытался пробиться из Кифанты. По словам моих наблюдателей – они разбиты и отступают обратно к центру города.

– Отступают? – довольно усмехнулся наварх. – Отлично. Значит, Архелон не подвел. Ожидайте их здесь. Гонцов не было?

Лохаг отрицательно замотал головой.

– Ничего, скоро все прояснится. Всех пленных, особенно чиновников, сразу ко мне. А сейчас давай твоего сюда.

Солдаты толкнули человека в гиматии, и он упал на камни мостовой прямо перед навархом.

– Что это за жирный боров? – усмехнулся Гисандр, осматривая его слегка обвисшие совсем не по-спартански бока. – Похоже, его давно не били палками за лишний вес.

В ответ на слова наварха раздался дружный хохот спартанских гоплитов. Услышав насмешки, незнакомец вдруг поднялся, отряхнулся и распрямил плечи. Его лицо наполнилось гордостью, а глаза метали молнии. Он преобразился буквально за мгновение.

– Да как ты смеешь так со мной обращаться? – возопил пленник. – Ты знаешь, кто я такой?

Гисандр был заинтригован.

– Нет, но горю желанием узнать, – кивнул он, скрестив руки на груди, – только поторопись. А то скоро может опять начаться бой, и мне будет не до тебя.

– Я Плиник, – заявил человек в гиматии.

– И? – уточнил наварх, чуть наклонившись вперед. – Я должен почему-то знать тебя, достопочтенный Плиник? Прости, но я долгое время пребывал за пределами Спарты и не знаю последних новостей. Возможно, ты прославился неуемным поеданием кур?

Не увидев должной реакции со стороны Гисандра и вздрогнув от новой волны насмешек спартанских гоплитов, пленник, брызжа слюной, выпалил:

– Уже почти месяц, как я выбран эфором Спарты!

Смех почти стих за спиной пленника при этих словах, а сам Гисандр даже присвистнул.

– Вот это удача! Прости, я принял тебя за мелкого чиновника, ведь в Спарте действуют законы против роскоши и давно не отличить важной птицы от простого гражданина.

– И я спрашиваю тебя, как ты смел приказать своим людям так обращаться со мной? – не слушая слов Гисандра, продолжал пленник. – Со мной, тем, кого должны слушаться даже сами цари! Да кто ты вообще такой и как смел появиться здесь с воинами безо всякого уведомления?

– Кто я? – плотоядно усмехнулся Гисандр, до сих пор не веривший своей редкой удаче – к нему в руки в первом же бою попал один из эфоров. – Я Гисандр, победитель Гимнопедий и герой сражения у Фермопил. Возможно, ты слышал обо мне. А еще я верный пес своего царя Леонида.

– Гисандр? – попытался напрячь память Плиник. – Нет, что-то я тебя не припомню.

– Меня знают почти все жители Спарты. А уж эфоры-то наверняка. У них ко мне накопилось, как я слышал, множество вопросов. Наверное, – еще ниже наклонился к нему наварх, – жир затуманил тебе разум. Ты слишком много ешь, для спартанца, достопочтенный Плиник.

– Да как ты смеешь… – опять начал возмущаться эфор, но неожиданно получил удар ногой в грудь, сваливший его на камни. Он упал навзничь, слегка ударившись затылком о камни.

– Ты не ушибся? – поинтересовался наварх, наступая ему на грудь подошвой. – Просто мне надоело тратить время на разговоры с таким напыщенным болтуном. Прежние эфоры были менее красноречивы, но зато соображали быстрее. Ты еще не понял, что произошло?

Плиник ошарашенно смотрел на своего мучителя, боясь вымолвить слово.

– Я помогу тебе, – подбодрил его Гисандр, убирая ногу с груди. – Время эфоров кончилось. Гармост Кифанты тебя не защитил. Теперь здесь правит только царь Леонид, а я, как ты уже слышал, его верный пес.

При этих словах Гисандр выхватил меч и поднес острие к лицу задрожавшего эфора, до которого, наконец, стал доходить смысл происходящего.

– Я бы и сам тебя казнил. Но, думаю, такой подарок доставит больше удовольствие царю Леониду.

И, отступая на шаг, добавил:

– Зря ты не попытался сбежать с остальными старейшинами.

А обернувшись к Актеону, добавил:

– Свяжите его и отведите на мой корабль. Да передайте Эгору, чтобы следил за ним в оба глаза. Это сейчас самый ценный трофей на нашей войне. Пока он не окажется в порту, ты лично отвечаешь за него.

– Я все выполню в точности, Гисандр, – кивнул лохаг.

Он знаком подозвал к себе воинов. Двое гоплитов подхватили перепуганного насмерть эфора, который потерял дар речи, подняли его и быстро смотали руки кожаным ремешком. А затем уволокли в дальний конец площади. Только там он немного пришел в себя и стал вопить на всю Кифанту, что гнев богов обязательно покарает такого нечестивца, как Гисандр, и всех, кто пришел с ним. Но, получив пару болезненных тычков по ребрам от конвоиров, сбавил тон. Вскоре он пропал на дороге, ведущей в порт, и его вопли стихли. Да и Гисандру было уже не до него, – шум на дальнем конце города усилился.

Вскоре из-за поворота показался ломаный строй гоплитов, не более трех рядов в глубину, которые пятились под натиском атаковавшего противника. Даже со своего места наварх мог разглядеть их спины и сверкавшие клинки нападавших, которые то и дело обрушивались на щиты первой линии. Отступавших было около сотни. А нападали воины Архелона, числом не сильно превосходившие их. Но на этот раз они дрались, похоже, с воинами-периеками, а не спартанским гарнизоном. Вся эта масса тел медленно, но верно приближалась к площади.

Только сейчас Гисандр вдруг заметил позади сражавшихся пять или шесть мятущихся фигур в гиматиях. Они сбились в стайку в окружении десятка телохранителей, но бежать им было некуда. Впереди и по бокам враг. А то, что было у них за спиной, они еще не смогли разобрать, лишь изредка кидая затравленные взгляды назад и не желая себе признаться в том, что это конец. Судя по всему, это были периекские чиновники или старейшины города, решившие сбежать из него при первых признаках опасности. Ни один спартанский гармост так бы не поступил, и судьба Линоса была тому примером. Честно говоря, наварх вообще не мог понять, как они решились сбежать из города. Ни Линос, ни Плиник, оставшиеся на месте, им этого не могли разрешить. И периекские чиновники сами отлично знали обычаи своих хозяев.

«Значит, они решились на это без дозволения начальства, – подумал Гисандр и не удержался от капельки самодовольства, – но чуть-чуть не хватило везения. Я и это предусмотрел».