Подарок инкассатору - Евгений Константинов Страница 12

Она кричала, наслаждаясь его ласками, она расцарапала ему ногтями спину, она укусила его за палец, за щеку, до крови прокусила губу, оставила следы от засосов на шее, плечах, груди… Она, что называется, дорвалась. А когда в изнеможении уснула, Виктор нашел силы дотянуться до чудесной страницы и стереть нарисованную и постоянно изменяющуюся картинку. Оставшись в комнате в одиночестве, мгновенно отрубился.

Разбудил его настойчивый звонок в дверь. Виктор выспался, голова не болела, но состояние было такое, словно он всю ночь вагон с картошкой разгружал. На пороге стоял Никита с дипломатом в руке.

– Дружище! – обрадовался Виктор. – Разувайся и проходи, завтракать будем.

Пока Никита снимал ботинки, Виктор метнулся в комнату, чтобы хоть немного прибраться, но в первую очередь – спрятать чудесную страницу. Ей нашлось место в верхнем ящике письменного стола. Собственно, особого беспорядка не было: кое-какие разбросанные там и сям вещи, на столе – две пустые бутылки из-под шипучего вина «Салют», остатки песочного торта «Ленинградский» да томик Диккенса, поверх которого лежали очки с большими овальными линзами.

– Ого! – изумился, вошедший в комнату Никита. – Кто это тебе так спину разукрасил? О-го-го! – изумился он еще больше, увидев последствия укусов и засосов. – Смотрю, над тобой знатно поизгалялись?!

– Дружище, да большего кайфа у меня никогда в жизни не было! Такая девчонка, такая… просто слов нет.

– Это ее очки-то?

– Ее. Да ей вчера не до очков было… Никита, ты как сам-то? А я вчера карасей у тебя забыл забрать. Надеюсь, ты их прихватил?

– Я другое прихватил. – Никита положил дипломат на стол и щелкнул замками. – Вот! Джентльменский набор.

Взору Виктора предстали бутылка водки, две бутылки пива, три огурца, бережно завернутые в целлофан, полукольцо колбасы «Одесская» и четвертинка черного. Весь «джентльменский набор» тут же перекочевал на стол.

– Дружище, мне сегодня на вечернюю смену выходить, – вздохнул Виктор.

– Никто тебя пить и не заставляет. – Никита откупорил бутылку. – Фужеры чистые?

– Вот из этого я пил.

– Понятно. – Никита наполовину наполнил водкой подставленный Виктором фужер. – В таком случае, может, пивка?

– Пивка – в самый раз!

Виктор всегда любил одесскую колбасу с черным хлебом, и, пока Никита, закусывая, хрустел огурцом, сделал три бутерброда: один – себе, два – гостю.

– Ты не поверишь, – сказал Никита, вновь наливая водку. – Позавчера, в то самое время, когда мы с тобой самогон глушили, слушали музыку и в шахматы играли, дачный кооператив на просеке выгорел к чертовой матери.

– В плане?

– Сгорели коттеджи. Все до единого. Дотла!

– Сгорели?! – округлил глаза Виктор. – Погоди, ты серьезно?

– Куда уж серьезней. – Никита шумно выдохнул и выпил. Откусив добрую половину бутерброда, сказал, жуя: – Не успел ты к себе в Москву умотать, ко мне участковый из Поречья заявился, попросил сопроводить к месту происшествия. Я хоть и в отпуске, отказывать коллеге не стал. Пришли к месту происшествия, а там – конкретное пепелище, ни заборов деревянных, ни домов, одни лишь фундаменты обугленные. Что самое интересное – и справа, и слева от просеки лес огнем абсолютно не тронутый стоит…

– Поверить не могу!

– Можешь съездить и лично убедиться.

– Отчего сгорели?

– Пока имеются две версии. Во-первых, поджог. Но это сколько же поджигателей надо задействовать, чтобы на всей просеке дома подпалить! Во-вторых, удар молнии, то есть молний… Что тоже как-то мало в голове укладывается. Нет, молнии-то вечером над просекой сверкали, да мы с тобой и сами на пруду раскаты грома слышали и, чтобы под дождем не промокнуть, домой убежали. Однако дождь так и не пошел, а со слов двух сторожей, небо над ними вдруг резко почернело, загромыхало, и из появившихся туч стали бить молнии прямо в строящиеся коттеджи. Причем бить почти одновременно. Якобы только что ничего беду не предвещало, а через пару минут уже все коттеджи полыхают ярким пламенем.

– И как сторожа?

– Даже и не пытались пожар тушить, испугались, удрали в лес. Согласно третьей версии, они самые поджигатели и есть. Сейчас с ними грамотные люди беседу ведут.

– А могло бы быть и так, что на земле сторожа постарались, а на небе – молнии? – сказал Виктор.

– Могло, хотя тоже маловероятно. Но самую невероятную версию я выскажу только тебе. – Никита осушил фужер и, подмигнув Виктору, сказал: – Получается, это ты накаркал, дружище. Напророчил, так сказать.

– В плане – сбылось мое огромное желание, чтобы постройки этих буржуинов какой-нибудь хороший человек спалил до основания?

– Такое большое желание, что ты его даже на бумаге отобразил. Мне тогда даже показалось, что нарисованные дома и вправду горят.

– Точно! – У Виктора загорелись глаза. – Плесни-ка и мне водочки!

Никита взялся за бутылку, а Виктор схватил карандаш и на странице формата А4 быстро и привычно нарисовал собственный неразобранный диван, на котором сейчас сидел Никита. Но вместо гостя изобразил Лилечку – в платье, очках и с книгой в руках.

– Судя по очкам, это твоя вчерашняя садистка, – пришел к заключению следивший за его манипуляциями Никита.

– Она самая! Я чего подумал – если нарисованные мною коттеджи вдруг сгорели, как я того очень хотел, то эта девчонка, по моему огромному желанию, должна сейчас же остаться без платья и вообще безо всего.

– Где? – не понял Никита.

– Ну, на рисунке. Ты же сам говорил, что показалось, как нарисованные мною дома и вправду горят.

– Кстати, а где тот рисунок? – Никита не отрывал глаз от рисунка, на котором сидела на диване девушка, словно и впрямь ожидал, что она вот-вот окажется без платья.

Виктор, теребивший в пальцах карандаш, казалось, ждал того же самого.

– Так, где рисунок-то? – нарушил молчание Никита.

– Чего? А-а, тот рисунок? Я его вместо туалетной бумаги использовал.

– Жаль.

– Да! Жаль, что девушка так и не разделась. Выходит, не все мои пророчества сбываются, дружище…

– Чего? – Теперь изумился Никита. – А-а-а… Ну да. А где ты эту кралю подцепил? – кивнул он на рисунок.

– В электричке познакомились. Она, считай, почти твоя землячка – в Одинцове живет.

Чтобы лишний раз не попадаться на глаза начальству, Виктор, слегка подвыпивший, приехал в отделение банка впритык до отбытия на маршрут. Как оказалось, в банке до него никому не было дела. Инкассаторы и водители толпились перед висевшей на стене фотографией в траурной рамке, с которой гордо взирал куда-то ввысь товарищ Козлов – точно такая же фотография висела и на доске почета. Особых ахов-вздохов не звучало, большей частью задавались вопросы – когда, где да отчего…